Время секир - [23]

Возбужденный горячкой боя Ратмир не сразу понял смысл его жеста. Приглядевшись к бойцу, уложившему еще одного ловким выпадом, он рассмотрел кинжал на окровавленной культе.

– Отступите! – Ратмир бросился в воду. – Отойдите от него!

Его люди отошли, не опуская секир. Во взглядах читалось явное облегчение. Долговязый был им не по зубам.

– Ты убил моих людей. Смерть за это не бывает легкой. Но, если сложишь оружие, я отправлю тебя к богам быстро. – Ратмир остановился напротив тяжело дышавшего Однорукого.

Тот, прищурившись, смотрел ему в лицо, но, похоже, не узнавал. Ратмир сложил пальцы рогами и выставил перед собой. Эйнар какое-то время тупо таращился на знак, потом смахнул слипшиеся от крови волосы со лба, бросил под ноги Ветер и отстегнул ремень кинжала. Рю быстро подхватил с земли клинки и обернулся к господину.

– Иди вперед, – приказал Ратмир Эйнару. – Закончим в лесу.

Однорукий развернулся и быстро пошел к зарослям орешника, Ратмир и маленький ронин последовали за ним.

– Держи, – Рю протянул оружие Эйнару, когда стволы и кустарники надежно скрыли их от глаз остальных. Тот буркнул благодарность и принялся тщательно вытирать о траву окровавленное лезвие.

– Обратно пойдешь вдоль этого берега, прежним путем не возвращайся. – Ратмир сунул былинку в зубы и присел на торчавший из земли сосновый корень. – Что нового?

– По-старому все, – Эйнар цыкнул сквозь зубы бурой слюной. – Жену Медведь рядом с собой держит. Мясник говорит, что он ее… он ее…

Однорукий изо всех сил сжал кулак, длинное лицо исказила гримаса.

– Вранье это, – Ратмир положил руку ему на плечо. – Медведь слишком умен, чтобы так рисковать. Он хочет видеть нас не врагами, а союзниками.

– Хотелось бы верить…

– До Тени добраться трудно. Он все время окружен людьми. Говорят, скоро будет посвящение новоприбывших в Братство. Думаю, это хорошая возможность…

– Я бы не хотел тебя торопить, – отрывисто проговорил Однорукий, – но, если ты не прикончишь этого проклятого колдуна, я сам задушу Медведя…

– Глупо погибнуть ты всегда успеешь. Мне Буся недавно сказал одну вещь. Что истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда надо жить, и умереть, когда нужно умереть.

– В этом есть глубокий смысл, – важно подтвердил внимательно слушавший разговор Рю.

– Ладно… – прошептал Эйнар, тиская рукой рукоять Ветра.

– Что тебе поручил Улл?

– Не задание, а дерьмо на палке… Скоро он отправит караван к местным охотникам за медвежьими шкурами. Хочет нарядить свое воинство, чтобы пострашнее выглядело.

– Много шкур?

– Три повозки. На всю старшую дружину.

– Три повозки… – Ратмир задумался, сцепив выпачканные засохшей кровью пальцы. – Ты сможешь дать мне знать, когда и куда выдвинетесь с грузом?

– У тебя появился план? – с надеждой поднял посветлевший взгляд Однорукий.

Рю чуть склонил вбок голову, что являлось признаком высшей степени его любопытства.

– Пойдем, немного провожу тебя, – Ратмир поднялся на ноги. – Нужно найти место, где ты сможешь оставить мне послание.

* * *

Посвящение победителей в Братство Света состоялось той же ночью после разгрома разведчиков врага. Ратмира и Рю пригласили в святая святых – логово Тени на останках захваченного двора Браги Сигурдсона.

Оказавшись на развалинах некогда родного жилища, Ратмир не почувствовал ни волнения, ни радости, ни сожаления.

Это место больше не было Брагитофтиром. С дверей и стен исчезла затейливая резьба, изображавшая схватки драконов, над плоской крышей больше не плескался красный стяг. Теперь здесь царили сумерки, а неровный тусклый свет костров и факелов лишь подчеркивал непроглядность порожденных им теней.

О победе ярла Тени над смертью должны были напоминать оскалы пожелтевших черепов, насаженных на частокол, а о вечности жизни Братства Света – пламя, трепетавшее в железных чашах на цепях, рядом с каждой из которых стояло по черному воину с закрытым до глаз лицом и обнаженным клинком.

– Время! – гулко провозгласила фигура в черном балахоне, сбрасила одеяние и воздела руки вместе с бросившимся в ночное небо гребнем вспыхнувшего костра.

По правой руке, плечу и шее мускулистого тела вились вытатуированные языки черного огня. Неистовые глаза слуги Люцифера светились священным безумием.

– Время! – откликнулись люди, повторяя движения жреца, словно тени.

Те, кому предстояло пройти обряд Посвящения, были взволнованы, некоторые дрожали от страха. С них сняли одежду, и на голой коже посвящаемых от близкого жара выступила испарина. Вышедший вперед Ратмир, щурясь от огня, попытался рассмотреть стоявших за костром, но их скрывала бешеная пляска языков пламени.

Откуда-то глухо ударили большие барабаны, словно отозвавшись на тревожный стук сердца.

– Очищение во имя новой жизни, – донесся из-за пламени голос Тени. – Идите ко мне, братья мои! Идите ко мне через огонь, так же, как Светоносный шел через испытания и боль, чтобы донести свое учение людям.

Ратмир зажмурился и шагнул в пламя первым, готовясь молча вытерпеть жар, но тут же удивленно открыл глаза. Объятия пламени не причиняли ни малейшей боли, они были ласковы и нежны, как касания любимой женщины. Пламя дышало прохладой, словно ночной ветерок, в него хотелось погрузиться, будто в тихие воды летней реки.