Время России. Святые века страны - [4]

Он поставил вопрос, который многие не знающие Церкви ставят и сегодня: «А зачем нужен посредник между мной и Богом?» Он не додумался до ответа, который есть у Церкви: священник – никакой не посредник, а только совершитель таинств, они же свершаются таинственной божественной энергией благодати, передающейся именно через человека. Эту благодать может ощутить на себе (и узнать ее действие в своей жизни) любой человек в истинной Церкви. Если бы не эта благодать, то Церкви стояли бы пустыми.

Право совершать таинства и быть своего рода «хранилищем благодати» дано священнику самим Христом. Он сказал: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 18), кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20, 22–23). Этот дар апостолы получили в момент нисхождения на них Святого Духа в Пятидесятницу, и далее они по своему усмотрению передавали его своим ученикам через рукоположение в сан епископа, и эта цепочка не рвется до сих пор. Так Господь доверяет своим ученикам самое ответственное из всех возможных прав – право участия в спасении других людей, в решении их посмертной участи.

Может быть, Лютер этого не понимал или не знал. А может быть, ослепленный гневом на очевидно процветающий формализм в вере, уже не видел в католических священниках апостольского духа. И додумался до того, что «посредник», священник, и вовсе не нужен. Что никакие человеческие дела якобы, не имеют вообще никакой силы для спасения, а спасается человек «только верой» (лат. sola fide). А раз так, то и все содержание церковной жизни, все таинства и само священство – бессмыслица. Так Лютер доходит до того, что отвергает все Священное Предание Церкви: труды святых Отцов и Вселенских Соборов, а также сокровенное знание о Боге и человеке, которое есть у Церкви и которое столетиями помогало нам погрузиться в глубины Божьи и собственные. Знание, за которым стоит не просто чье-то измышление, а авторитет всей Церкви, собраний людей и святых, которым это знание открывалось соборно и от Бога.

Но для Лютера Предание – собрание более-менее авторитетных христианских наставлений, не более. В таком случае все Церковные Соборы – просто конференции, а их каноны – просто условные правила.

Что же тогда остается от всего христианства? Только само Евангелие и вся Библия, которую Лютер старательно переводит на немецкий язык, за что его и называют родоначальником немецкого литературного языка. Так к принципу спасения «только верой» добавляется принцип спасения «только Писанием» (лат. sola Scriptura). В этой ситуации функция священника сводится в первую очередь к знанию и толкованию Писания.

А если нет никакого авторитета, то авторитетом для себя самого становлюсь я сам, и я сам решаю, что написано в Евангелии и как это понимать.

Спустя несколько лет во дворе Виттенбергского университета Лютер публично сжег папскую буллу о своем отлучении от Церкви – «Exsurge Domine» («Восстань, Господь…»), а следом огласил, что борьба с папским засильем – дело всей немецкой нации. И отступник победит: уже при его жизни почти вся Северная Европа откололась от Римско-католической церкви и покрылась конфедерацией лютеранских епархий. Вероятно, делу помогло и то, что его проповедь оказалась выгодной реальной политической силе – владетельным немецким князьям, ландграфам и курфюрстам, которые давно мечтали о полной религиозной независимости от Рима.

Кстати, и Лютер, и его последователь Кальвин также боролись и за экономическу независимость от Ватикана.

Христос говорил: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:16). Вот плоды трудов Лютера: Реформация расколола западный мир и породила эпоху религиозных войн – как гражданских, так и международных. Они длились более 100 лет. Европа была залита кровью и слезами. В этих бойнях погибли сотни тысяч людей. Запад изменился бесповоротно. Ведь что сделал Лютер только двумя своими коренными тезисами:

1. Тезисом о том, что спасают не дела, а вера, он как бы сказал, что делать добрые дела необязательно (хотя фразы апостола «вера без дел мертва» (Иак. 2:20) он, возможно, просто не заметил). Некоторые исследователи полагают, что отдаленным плодом этого догмата будет рождение капитализма и нынешней религии цифры.

2. Тезисом о том, что каждый может сам изучать Писание, он санкционировал мир без Церкви и рождение тысяч и тысяч «христианских» сект, которыми полнится сегодняшний протестантский Запад.

Действительно, уже при жизни Лютера протестантизм начал дробиться и колоться на разные учения по воле свободных от Предания и авторитета Церкви толкователей Писания. Сегодня Евангелическо-лютеранская церковь – далеко не самая крупная протестантская деноминация в мире, даже баптистов и пятидесятников больше. За четыре с половиной века этих «церквей» появятся и исчезнут сотни и тысячи. Это отсюда, из тезиса «соло скриптура» выродится все то, о чем сам Лютер и помыслить не мог: например, епископ-женщина во главе государственной лютеранской церкви Швеции, или же «церкви» во главе с содомитами и извращенцами.