Время прощаться - [5]

Как-то у меня в школе была подруга. Чатем Кларк стала единственной, кому я рассказала о маме, о том, что собираюсь ее найти. Чатем жила с тетей, потому что ее мама оказалась наркоманкой и теперь сидела в тюрьме, а отца она никогда не знала.

– Как благородно, – сказала мне Чатем, – что ты так хочешь увидеть свою маму.

Когда я попросила объяснить, что она имела в виду, подружка рассказала, что однажды тетя возила ее в тюрьму, где мама отбывала наказание. Она нарядила племянницу в отделанную рюшами юбку, а туфли ее блестели так, что напоминали черные зеркала. Но мама оказалась серой и безжизненной, глаза ее были мертвыми, а зубы – гнилыми из-за наркотиков, и Чатем призналась, что, хотя мама и сказала, будто жалеет, что не может обнять дочь, сама девочка была несказанно рада, что их в комнате свиданий разделяла стеклянная стена. Больше она туда не ездила.

Чатем оказалась полезной во многих смыслах – например, она повела меня в магазин, чтобы купить мне первый бюстгальтер, потому что бабушка даже не подумала о том, что нужно прикрывать несуществующую грудь, но Чатем утверждала, что ни одна девочка старше десяти, которой приходится переодеваться в школьной раздевалке, не может ходить без бюстгальтера. Она на английском передавала мне записочки, грубые карикатуры на нашу учительницу, которая слишком активно пользовалась кремом для автозагара, а еще от нее воняло кошатиной. Она брала меня под руку, когда мы прогуливались по коридору, и любой исследователь дикой природы скажет вам, что, когда речь идет о выживании во враждебной среде, двоим выжить неизмеримо легче, чем одному.

Однажды Чатем перестала ходить в школу. Когда я позвонила ей, никто не снял трубку. Я на велосипеде отправилась к ней домой и увидела знак «Продается». Я не верила, что она уедет, не простившись, особенно зная, как меня встревожило неожиданное исчезновение мамы, но прошла неделя, вторая, и становилось все сложнее находить ей оправдания. Когда я перестала делать домашние задания и провалила пару контрольных (что было совершенно на меня не похоже), меня вызвали в кабинет к школьному психологу. Мисс Шугармэн было сто лет в обед, и в кабинете у нее были игрушки: насколько я поняла, чтобы дети, которые боялись вслух произнести слово «влагалище», могли на кукле показать, где к ним прикасались. Как бы там ни было, я не рассчитывала, что мисс Шугармэн сможет мне помочь выбраться из кокона, что уж говорить о разрушенной дружбе. Когда она спросила, что, по-моему, случилось с Чатем, я ответила, что полагаю, будто ее похитили. А меня БРОСИЛИ.

И уже не в первый раз.

Больше мисс Шугармэн меня к себе в кабинет не вызывала, и если раньше меня считали в школе странной, то теперь я стала совершеннейшим изгоем.

Бабушка была удивлена неожиданным исчезновением Чатем.

– И тебя не предупредила? – поинтересовалась она за обедом. – Так с друзьями не поступают.

Я не знала, как ей объяснить, что, хотя все это время Чатем вроде бы была моей подругой по несчастью, я подспудно ожидала чего-то подобного. Когда тебя бросают один раз, ожидаешь, что это случится снова. В конечном итоге ты перестаешь близко подпускать к себе людей, привязываться к кому-то, чтобы потом, когда они выпадут из твоего мира, даже не заметить этого. Для тринадцатилетней девочки это невероятно грустно – только представьте, что это значит! – понять, что твое спасение в твоих же руках.

Возможно, я не в силах изменить будущее, но абсолютно уверена, что буду пытаться разобраться в своем прошлом. Поэтому у меня сложился утренний ритуал. Кто-то по утрам пьет кофе и читает газету, кто-то проверяет страничку в «Фейсбуке», кто-то выпрямляет утюжком волосы и делает сотню приседаний. Что же касается меня, то я одеваюсь и иду к компьютеру. Я много времени брожу в Интернете, чаще всего на сайте NamUs.gov – официальный сайт Министерства юстиции, занимающийся пропавшими и неопознанными людьми. Быстро просматриваю базу «Неопознанные лица», удостоверяюсь, что ни один патологоанатом не добавил информацию о погибшей неопознанной женщине. Потом я проверяю базу «Невостребованные лица», пробегаю добавления к списку тех, кто умер, но так и не был востребован ближайшими родственниками. В конце я загружаю базу «Пропавшие без вести» и открываю страничку мамы.

Статус: Пропавшая без вести

Имя: Элис

Девичья фамилия: Кингстон

Фамилия по мужу: Меткаф

Прозвище/вымышленное имя: Нет

Когда видели в последний раз: 16 июля 2004 года, 23:45

Возраст на время исчезновения: 36

Возраст на настоящий момент: 46

Раса: Белая

Пол: Женский

Рост: 1 м 65 см

Вес: 56,5 кг

Город: Бун, штат Нью-Гемпшир

Обстоятельства исчезновения: Элис Меткаф – натуралист и исследователь в слоновьем заповеднике в Новой Англии. Около 22:00 16 июля 2004 года она была обнаружена без сознания в двух километрах от тела смотрительницы заповедника. Женщину затоптал слон. Приблизительно в 23:00 Элис пришла в себя в больнице «Мерси Юнайтед» в Бун-Хайтс. Последней ее видела в 23:15 медсестра, которая проверяла состояние ее здоровья.

В сведениях никаких изменений. Мне ли не знать, ведь именно я их вносила.

Есть еще одна страничка, где указан мамин цвет волос (рыжий) и цвет глаз (зеленый), наличие шрамов, татуировок, протезов, которые могли бы помочь ее опознать (отсутствуют). Далее нужно указать перечень вещей, которые были на ней в момент исчезновения, но эта страница пуста, потому что я не знаю, что писать. Потом следует пустая страничка, где указывается предполагаемый способ передвижения, еще одна, где нужно указать данные из зубной карты, и следующая – для ДНК. Имеется и фотография мамы, я отсканировала снимок, который бабушка не успела спрятать на чердак: крупным планом мама, которая держит на руках меня, а сзади нас маячит слониха Мора.