Время новой погоды - [20]

– Меня?! – спросил Бадди.

– Ну, ты единственный, кто у нас не настоящий циркач, – развивал свою мысль Пенёк. – А мы не можем теперь позволить себе рисковать еще и другими номерами, разве непонятно?

С подобной логикой спорить никто не мог… Кроме, пожалуй, Бадди. А так как «Цирк Уродцев» был теперь одним из самых демократических институтов в стране, предложение Пенька было немедленно принято большинством голосов.

И вот теперь Бадди прижимался к спине Арни, а сердце его взбиралось все выше к горлу, в то время как они вступали на раскачивающийся канат метрах в десяти за Шпеньком. Последний кусок твердой земли остался позади, а следующий, какой он мог видеть, был далеко-далеко и много ниже по уровню. Вся красота каньона, которой Бадди наслаждался сегодня утром, исчезла: каньон превратился в невероятную зияющую пасть, в ужасающую, ржавую, кровавого цвета пропасть, разверзшуюся, чтобы поглотить его целиком. Он разглядел внизу коричневатую, извивающуюся ленту реки: она слишком сильно сверкала, вызывая головокружение, и была слишком далеко внизу. Бадди отвел глаза, закрыл их и сосредоточил все внимание на своем дыхании, пытаясь привести в норму внутренности. Приветственные крики, проводившие их в путь с южного края каньона, затихли: теперь ему было слышно лишь посвистывание ветерка в ушах да поскрипывание каната под ногами Арни, пядь за пядью, тщательно рассчитанными шагами преодолевавшего расстояние. Каждое его движение вызывало покачивание каната вниз-вверх, словно они шагали по батуту. Бадди почувствовал, как резкий сухой ветер пустыни обжигает его щеки.

Наконец он успокоился настолько, что смог снова открыть глаза. Северный берег каньона все еще казался невозможно далеким; однако крохотный силуэт Шпенька, который ничего не нес на плечах и мог поэтому двигаться быстрее, чем они, уже почти достиг безопасного места, где со скал протянулись растяжки, крепящие канат. Толпа ожидающих – темное, постоянно меняющее очертания пятно на красноватой земле – приветствовала карлика криками: здесь они были едва слышны. Бадди предполагал, что Пенёк идет позади, совсем близко от них, но не осмеливался повернуть голову, чтобы посмотреть, не осмеливался вообще как-то изменить позу, несмотря на то что у него стали уставать руки, а ноги налились тяжестью, достойной слона Бимбо, который, как смутно слышал сейчас Бадди, трубил вовсю где-то на другом берегу.

Бадди только начал успокаиваться и получать удовольствие от этого приключения, как вдруг, чуть миновав середину каньона, Арни вроде бы запнулся. Король Канатоходцев споткнулся раз, потом другой, потом остановился, потом снова споткнулся.

– Да ладно, – проговорил Бадди из-за плеча партнера. – Хватит драматических штучек. Давай сосредоточимся на том, чтобы благополучно добраться до той стороны, идет?

– Это не драматические штучки. – Король Канатоходцев снова остановился и отер лоб тыльной стороной ладони. Бадди почувствовал, как под его руками напряглись мышцы на плечах у Арни. – Слушай, – продолжал тот, – я давно хотел тебе сказать…

– Арни, сейчас не время для беседы!

– Речь не о беседе.

– Тогда о чем?

– Дело в том, ЧТО я… что у меня…

– У тебя – что, Арни? – Нетерпение Бадди было столь сильным, и он нервничал так, что внутренности у него в животе стали завязываться узлами.

Вздох Арни был горестен и глубок.

– У меня… у меня акрофобия, Бадди.

– Не вижу, какое отношение ко всему этому имеет сельское хозяйство… – начал Бадди.

– Не АГРОфобия, Бадди, – сказал Арни. – АКРОфобия. Я боюсь высоты!

Бадди почувствовал, что ладони у него стали влажными и началось такое головокружение, будто земля и небо устремились прочь друг от друга, а голова его разрослась, чтобы заполнить образовавшееся пространство.

– Ты мне этого никогда раньше не говорил! – произнес он.

– Я НИКОМУ этого раньше не говорил. После всех лет терапии, после обучения в канатоходческой школе… ну, я думал, что по-настоящему преодолел это… И ведь правда более или менее преодолел – с точки зрения номеров в замкнутых помещениях, где пол находится на довольно близком от меня расстоянии. Но здесь, наверху, где все, кажется, идет вниз и вниз и еще дальше вниз, пока все не станет таким малюсеньким и далеким, что начинаешь задумываться, да есть ли там вообще какое-то дно…

– Ладно, хватит, – прервал его Бадди, который стал уже молиться о том, чтобы как можно скорее произошла значительная флуктуация в гравитационном поле. – Слушай меня. Вниз больше не глядеть! Разве тебя не учили этому в канатоходческой школе?

– Да-да, – сказал Арни, – правильно! Смотреть вниз – это ПЛОХО!

Как бы приободренный, он снова осторожно двинулся вперед.

– Вниз больше не глядеть, – повторял он себе, словно мантру. – Вниз больше не глядеть! – Он методично делал один шажок за другим. – Вниз больше не глядеть… Здорово! Спасибо, Бадди, что напомнил. Вниз больше… Ай!

Чистейшая извращенность человеческой натуры, с удовольствием подталкивающая нас именно к тому, чего следует избегать, снова направила взгляд Короля Канатоходцев к земле: это повлекло за собой такой резкий приступ головокружения, что он опустился чуть ли не на колени на раскачивающемся канате. По счастью, теперь они были уже довольно близко к северной стороне, и Арни смог ухватиться за одну из растяжек. На какой-то миг она помогла ему удержаться, а затем лопнула, так что отдача чуть не отбросила их обоих назад. Они, как безумные, раскачивались взад-вперед над обрывом, перед глазами кружилось что-то ярко-красное и оранжевое, режущий луч солнца ударил Бадди в глаза, но тут Арни удалось схватиться за одну из растяжек по другую сторону каната. Посреди всего этого Бадди услышал крик Пенька, который шел следом за ними и чье равновесие, по-видимому, тоже было нарушено. По звуку его голоса Бадди мог, однако, судить, что Пенёк каким-то образом удержался на канате, хотя невозможно было узнать, держится ли он все еще на ногах или повис на руках.