Время не ждет - [85]
— Штанга, говоришь? — Георгий многозначительно переглядывается с кем-то за моей спиной, — а…
— Отцепись от человека, — С лёгкой улыбкой приказывает сухощавый мужчина напротив.
— А? Да… извини, — Георгий смущённо кашляет и принимается за еду.
— Николай Старостин[111], — Представляется спаситель. Завязывается неторопливая беседа, к которой подключается всё моё окружение. Вот так-так… сплошь именитые спортсмены!
Резонно с одной стороны — «обложить» меня, выпытать подробности тренировок. Как-никак, но я не просто спортсмен, а некотором роде новатор. В условиях информационного голода такое непосредственное общение очень важно для советского спорта. А то получится очередной бой с тенью[112]…
Спортивные рекорды, это не только престиж страны, но и хороший показатель среднего уровня спортсменов. Косвенно — здоровья нации и уровень готовности армии, как минимум к физическим нагрузкам.
Я же не просто спортсмен, а именно «новатор», так что всё понятно. Но…
… корёжит немного. Некий показатель, что меня воспринимают в первую очередь как олимпийца, а не успешного предпринимателя или политика.
Выходя из банкетного зала, краем глаза цепляю знакомое лицо. Как её… Рахиль! Своеобразный типаж, такую трудно с кем-то перепутать.
— Пожалуй, лишнее выпил, — Задумчиво сообщаю в пространство и решаю… пошалить.
— Рахиль? — Делаю шаг, — Вы-то мне и нужны!
Пользуясь растерянностью девушки, беру её ладошку в руки и сообщаю проникновенно, глядя в глаза:
— Доложите товарисчщам комиссарам, что я охотно проведу серию тренировок с лекциями, и для этого не нужно было окружать меня на банкете. Достаточно просто попросить.
Чуть наклонившись, целую руку, пахнущую оружейной смазкой, и ухожу не слишком уверенными шагами.
Выдохнув, Киров положил на стол Сталину папку с документами.
— Читай. До конца читай, — Подрагивающим голосом попросил он.
Бросив на друга и сподвижника короткий взгляд, Иосиф Виссарионович открыл папку. Несколько минут спустя он молча отложил документы, и взял пачку «Герцеговины»[113] и стал набивать трубку.
— Случайно, — Поняв взгляд Вождя, начал рассказ Киров, — Отражение в стекле заметил. Ненависть такая… Думал, показалось, но плохим бы я был подпольщиком, если б не проверил. Проверил, а всё равно… не хотелось верить, знаешь ли. Ценный кадр, порядок в Ленинграде навёл.
— Не в Мильде дело! — Заспешил Сергей Мироныч, поняв тяжёлое молчание Вождя, — Это ладно… история известная — не мы первые, не мы последние. Сколько таких… да хоть в ЦК?! Кто из-за женщины волком на другого смотрит, кто не может забыть и простить партийный склоки двадцатилетней давности.
— Бонапартик, значит, — Вздохнул Иосиф Виссарионович, — Культ личности? Были сигналы, были… «Стальной Макс», ну надо же! Чёрт с ним, с бонапартизмом, в некоторой степени он даже полезен. А вот перерожденец… уверен?
— Насколько вообще можно быть уверенным в чём-либо! — Горячечно сказал Киров, — Данные собирал проверенный кадр. Профессионал высочайшего класса, но…
— Проверим! — Сталин подвинул папку поближе, — Перерожденец, надо же. Всего ничего времени прошло, а уже девицы… и ладно бы просто бабник, а тут ещё и признак насильственных действий. Бози тха[114]! Зачем?!
— Сам не понял поначалу, Коба, — Ссутулившись, вяло ответил Киров, — потом только дошло. Власть! Ломать женщин понравилось. Потому…
Киров открыл папку и пролистал её до нужного места, положив перед собеседником.
— … и поверил информации. Если человек способен принуждать девушку к постели, то это мразь. На всё способная мразь. А девушку легко проверить было, Прахин даже не пытался как-то скрыть всерьёз. Даже не считает, похоже, что-то нехорошее сделал.
Киров ушёл, а Сталин всё сидел, мрачно уставившись перед собой.
— Что же тебе не хватало, сукин ты сын… — Сказал он, с отвращением глядя на папку.
Глава 37
— Никакой политики, — Собрав всех в одном купе, одышливо поучал спортсменов глава группы, водя перед собой артритным пальцем, жёлтым от табака, — никакой! На провокационные вопросы не отвечать!
— А если не провокационный, а так… непонятный, — Озадачился недалёкий Флечтли, сдвинув фетровую шляпу на набриолиненные волосы, — то чё?
— Улыбаемся и машем, — Негромко процитировал прижатый к окну Дан дальнего родича.
— Вот! — Мистер Лебовски назидательно ткнул в сторону копа палец, — Золотые слова! Не знаешь, что сказать? Молчи, за умного сойдёшь! Улыбайся и делай вид, что не расслышал или не понял вопроса, а сам отвечай на следующий. Или просто начинай рассказывать, как тебе понравилась встреча, и какие здесь милые девушки.
— А ты, — Выцветшие глаза с желтоватой склерой уставились на Ларсена, — чтобы так и отвечал! Чтоб никакой самодеятельности, вроде той демонстрации!
— Да я…
— Ты! Чудом отвели тебя от статьи за агитацию! Всё понимаю, но и сам ты не маленький. Подставился, и крепко подставился!
Состав начал останавливаться, и спортсмены разошлись по своим купе за чемоданами, натягивая на лица улыбки.
Первым на перрон вышел Дан. Рослый, атлетичный, с правильными чертами лица, да ещё и олимпийский чемпион… Ход беспроигрышный, толпа радостно взревела, а небольшой духовой оркестр заиграл гимн.
Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.
Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!
Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!
Тебя зашвырнули в другой мир обманом? Не печалься! Внешность – королевская, магия – редкая, да и бонусом ко всему – жених нарисовался. И, пусть я теперь невеста, да еще и обещанная неизвестному магу, ему со мной здорово не повезло! Я, Линтра Гриффит, обещаю – вернусь в свой мир и накажу обманщицу!
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
Виам Даалевтин увлекается всевозможными феноменами, вроде эффекта плацебо или влияния на поля вероятности, и пытается найти им объяснения. В ходе своих изысканий, он выясняет, что Действительность и Реальность — разные вещи, ибо Мир поделен на 2 предела, а видимые им, благодаря таинственной татуировке, образы — это эхо Реальности. Ему удается попасть в Верхний Предел Мира — в утопический полис будущего, где граждане могут ваять материю и живут в 6 сторонах света. Однако Реальность принимает внедрение за ошибку, которую обязана устранить.
Люди не равны. Кто-то — простая челядь, кто-то — наследник влиятельнейшего рода, а кто-то — аватара божества хаоса. А раз не равны люди, значит и союзы, которые они заключают, не могут быть равными. Никто не хочет заключать союзы в ущерб себе. А значит, каждый будет стремиться к союзу неравному, но тому, в котором цена жизни их союзников будет всяко выше их собственной. И для заключения подобного союза мало знать, кем являются те, кого ты рассматриваешь в качестве кандидатов на объединение. Надо знать, кто ты… Лишь познав себя, человек способен в должной мере осознать, каким мерилом ему следует измерять стоимость чужих жизней.
Казалось бы, нашел брата, получил долгожданные ответы – что еще нужно для нормальной жизни. Разве что уволится из рядов доблестной Службы Безопасности и вернуться домой. Но вот беда: брат снова пропал, с памятью проблемы, а озвученные ответы все только больше запутали. И уже начинаешь сомневаться в собственном рассудке, видеть безумие там, где его нет… или есть.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
Веймарская республика, марширующие по улицам отряды штурмовиков и бесноватый Адольф, который всего лишь присматривается к власти. Три человека разного возраста и жизненного опыта, случайно оказавшиеся вместе. Наши современники в Германии 1927 года. Российский бизнесмен, бывший чиновник немаленького ранга, мечтает встать наравне с Ротшильдами, Морганами и Рокфеллерами. Любой ценой! Русский бандит с канонической биографией «спортсмен-армия-зона» сам толком не знает, чего хочет, но рассказы о героическом дедушке-коминтерновце не дают покоя.
Бабочки Бредбери хрустят под ботинками, будущее никогда не станет прежним! От успехов захватывает дух, но малейшая неудача может обернуться катастрофой всему миру. А пока… пять минут, полёт нормальный!Вторая книга цикла «Великая Депрессия».