Время-не-ждет - [29]

Нахватав у всех денег, он нанял еще шесть человек и три лодки. Казна его опять опустела, и он по уши залез в долги.

Кудрявый Поп с комическим ужасом поглядел на Харниша и, словно сраженный горем, опустил голову на стойку.

— Боже мой! — простонал он. — Что же ты, несчастный, будешь делать с этой мукой?

— Сейчас я тебе все объясню по порядку. Гляди! — Харниш поднял руку и начал отсчитывать по пальцам. — Первое дело: я нюхом чуял, что выше по течению откроется золото. Второе: Кармак открыл его. Третье: тут и нюха не нужно, один расчет. Если первое и второе верно, цена на муку взлетит до небес. Если я прав в первом и втором, как же я могу отказаться от третьего — от верного дела? Вот увидишь, этой зимой мука будет на вес золота. Помните, ребята, когда счастье улыбнется вам, не зевайте, держитесь за него что есть мочи. На что и счастье, если упускать его? Хватайте его за хвост! Сколько лет я в этой стране — и все ждал, когда счастье привалит. Вот дождался, наконец. Теперь уж не выпущу из рук. Ну, покойной ночи вам, будьте здоровы!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Никто еще не верил в будущее Клондайка. Когда Харниш со своим огромным запасом муки добрался до устья, он нашел прибрежную террасу такой же пустынной и безлюдной, как всегда. У самой воды, возле деревянных рам, на которых вялились лососи, находилось кочевье индейского вождя Исаака и его племени. Харниш застал здесь и нескольких золотоискателей из старожилов. Закончив летнюю разведку на ручье Десятой Мили, они возвращались в Серкл по Юкону, но, услышав на Шестидесятой Миле об открытии золота, решили сделать остановку и исследовать местность. Когда Харниш причалил, они сидели вокруг костра, неподалеку от своей лодки. Ничего утешительного они сказать не могли.

— Просто лосиный выгон, — сказал Джим Харни, дуя в жестяную кружку с чаем. — Не ввязывайся в это дело. Один обман. Они нарочно затеяли кутерьму. Это все Харпер и Ледью мутят, а Кармак у них вроде наживки. Какой дурак станет искать там золото, когда вся-то россыпь, от борта до борта, в полмилю. Где тут коренная порода? У черта на рогах?

Харниш понимающе кивнул и задумался.

— А промывку делали? — спросил он, помолчав.

— Еще чего! — негодующе ответил Джим. — Что я, маленький? Только чечако может копаться на таком месте. А у меня хватает смекалки — только раз глянул и уже вижу, что нечего тут делать. Завтра утром уедем в Серкл. Никогда я не верил толкам о верховьях Юкона. С меня довольно верховьев Тананы. А если откроется золото, то, помяни мое слово, оно откроется не выше, а ниже по Юкону. Вот Джонни застолбил участок мили за две от участка Кармака, но ведь он у нас с придурью.

Джонни смущенно улыбнулся.

— А я это просто для смеху, — объяснил он. — Я бы рад уступить заявку за фунт табачка.

— Идет! — живо отозвался Харниш. — Но только чур не хныкать, если я добуду там двадцать или тридцать тысяч.

Джонни весело засмеялся.

— Давай табак, — сказал он.

— Эх, жаль, что и я не застолбил участка, — с досадой проворчал Джим.

— Еще не поздно, — возразил Харниш.

— Да ведь туда и обратно двадцать миль.

— Хочешь, я завтра застолблю для тебя участок? — предложил Харниш.

— А ты сделаешь заявку вместе с Джонни. На регистрацию возьми деньги у Тима Логана. Он держит буфет в салуне Старожил. Скажи ему, что это для меня, он даст. А заявку сделай на свое имя, с передачей мне. Бумагу отдай Тиму.

— Я тоже хочу, — вмешался третий старатель.

Итак, за три фунта жевательного табаку Харниш, не сходя с места, приобрел три участка по пятьсот футов в длину на ручье Бонанза. И за ним еще оставалось право сделать заявку на свое имя.

— Что это ты швыряешься табаком? — усмехнулся Джим Харни. — Фабрика у тебя, что ли?

— Нет, фабрики у меня нет, зато нюх есть, — ответил Харниш. — Он мне и говорит, что три фунта табаку за три участка отдать можно.

А час спустя уже на стоянку Харниша явился Джо Ледью, прямо с Бонанзы. Сначала он проявил полное равнодушие к находке Кармака, потом выразил сомнение и наконец предложил Харнишу сто долларов за его пай в поселке Харпера и Ледью.

— Наличными? — спросил Харниш.

— Конечно. Вот бери.

И Ледью вытащил свой мешочек. Харниш с рассеянным видом подержал его в руке, словно прикидывая вес, потом все так же рассеянно развязал тесемки и высыпал щепотку песку на ладонь. Золото было необычного оттенка. Такого цвета золото он видел только у Кармака. Он всыпал песок обратно, завязал мешочек и вернул его Ледью.

— Держи при себе, пригодится, — сказал он.

— Ничего, не последнее, — успокоил его Ледью.

— Откуда это золото? Харниш задал вопрос с самым невинным видом, и Ледью отнесся к нему с невозмутимостью, которой позавидовал бы индеец. Но на какую-то долю секунды глаза их встретились, и в это короткое мгновение в них мелькнуло что-то неуловимое, словно искра блеснула между ними. И Харниш понял, что Ледью хитрит и скрывает от него свои тайные планы.

— Ты знаешь Бонанзу лучше меня, — сказал он. — И если ты ценишь мой пай в сто долларов, то и я ценю его не дешевле, хоть и не знаю того, что знаешь ты.

— Возьми триста долларов, — просительно сказал Ледью.

— Нет, не возьму. Посуди сам: хоть я и не знаю ничего, все равно мой пай стоит столько, сколько ты согласен дать за него.