Время не пахнет - [23]

Когда он проснулся, у его изголовья сидели Анема со своим третьим отцом. Увидев этого человека, Йоргенсен спросил себя, действительно ли туземцы Игоны вели род от человека? В каждой отдельной его черте не было ничего необычного, но все вместе они создавали странное ощущение. Громадная голова и широко расставленные глаза наводили на мысль о сосредоточенном внимании и каком-то снисходительном спокойствии. Даже поза его свидетельствовала о необычной гибкости тела и силе мышц. Он на удивление свободно владел своим телом. В его движениях сквозила грация хищника, лишенного страха и агрессивности. Рядом с ним Йоргенсен, несмотря на свои специальные тренировки, ощутил себя неуклюжим увальнем. А по глазам человека понял, что между ними лежит и интеллектуальная пропасть.

Одновременно он заметил в Анеме то, на что не обратил внимания в первый раз. Она была излишне гибкой и живой, но нервной не казалась. В ее глазах светилось такое же сверхчеловеческое спокойствие, как и в глазах ее отца. И тот же снисходительный огонек умерял их удивительный самоцветный блеск.

Быть может, это результат случайной мутации? А если это следствие направленного генетического опыта? Йоргенсен постепенно начинал понимать, что Игона представляет собой лишь клеточку на гигантской шахматной доске Вселенной, что обитатели города деревьев с их странными нравами являются пешками в руках могущественных и пока неведомых сил.

Он и сам был пешкой в руках Федерации.

И тут он отвел взгляд от глаз мужчины. Нет, этот человек не мог быть пешкой. Еще никто в глазах Йоргенсена так полно не воплощал свободу, свободу без всякого страха перед будущим. Никто, кроме Анемы.

– Вы чувствуете себя лучше, – произнес мужчина. – Что вы собираетесь делать?

Вопрос застиг Йоргенсена врасплох. У мужчины был спокойный, размеренный голос.

– Не знаю, – пробормотал Йоргенсен. – Я собирался некоторое время пожить в городе.

– Вы свободны. Можете оставаться здесь, сколько захотите. Но не думаю, что вам понравится здешняя жизнь. Впрочем, со временем вы все решите сами.

Йоргенсен хотел было возразить – жизнь далаамцев его вполне устраивала. Но он вовремя сдержался, поняв скрытый смысл слов собеседника. Тот не собирался ни запугивать его, ни намекать на плохой прием. Просто не очень приятно жить в городе, где ты менее младенца знаешь о мире и о самом себе. Это означало находиться во власти комплекса неполноценности. Йоргенсен понимающе поглядел на мужчину.

– Я – Даалкин, – промолвил последний. – Это одновременно и имя, и должность. Кажется, малышка вам уже кое-что объяснила. Не знаю, хорошо ли она поступила. Она приняла решение, самостоятельно, исходя из вашего положения. Можете задать мне любые вопросы, но полагаю, что вы лучше разберетесь в нашей жизни, посмотрев на нее со стороны. Я знаю, что вас мучит любопытство.

Он помолчал и с легкой иронией добавил:

– Здесь никто ничего не скрывает. Но не все можно понять сразу.

– Вы выглядите удивительно спокойным и счастливым, – неожиданно для себя сказал Йоргенсен.

Он провел ладонью по черепу и почувствовал, что волосы немного отросли. Он вдруг позавидовал густой черной шевелюре Даалкина. Обычай брить голову показался ему абсурдным.

– У нас есть свои проблемы, – ответил Даалкин. – Но это настоящие проблемы.

Йоргенсен прикусил губу и отбросил одеяло.

– Я могу встать?!

Это был и вопрос и утверждение.

– Если хотите.

Йоргенсен сел и осторожно опустил ноги на пол. Затем встал. Он чувствовал себя бодрее, чем ожидал. Обойдя комнату, он выглянул в узенькое окошко, увидел тропинку, которая исчезала среди громадных стволов, и только тут сообразил, что на нем ничего нет.

– Мне хотелось бы одеться, – начал он и понял, что его смущение в глазах Анемы и Даалкина выглядело смешным.

Анема достала из шкафчика тунику и обувь. Йоргенсен оделся с ее помощью. Даалкин тем временем поставил на стол несколько мисок. Йоргенсен подкрепился и утолил жажду.

– Вы позволите задать вам один вопрос? – после некоторого колебания начал он. – Надеюсь, он не покажется вам оскорбительным. Анема несколько раз называла вас третьим отцом. Меня интересует смысл этого выражения. Биологически…

Даалкин расхохотался. Анема тоже рассмеялась. Йоргенсен вежливо улыбнулся, ничего не понимая.

– Наше общество несколько необычно, – наконец заговорил Даалкин, – во всяком случае, по сравнению с вашим, о котором у меня сложилось некоторое впечатление. Естественно, я могу ошибаться. Но ваше общество несет на себе глубокий отпечаток древних времен. В нем переплелись черты индивидуализма и рабства – наследие ваших предков-охотников. Ваша цивилизация частично решила этот внутренний конфликт путем специализации. Но такое решение ошибочно и чревато опасностью взрыва.

Йоргенсен поднял глаза от стола. Даалкин говорил о Федерации без всякого почтения, хотя был всего-навсего туземцем с неприметной планеты, которую флот Федерации в мгновение ока мог превратить в горстку пепла. Он сравнивал Федерацию с громадным муравейником. Его слова были жестоки, но диагноз точен. Несколькими фразами он сумел выразить давние сомнения Йоргенсена.