Время любить - [8]

— Они скоро придут, — раздался из-за спины голос «коровы», — они никогда не оставляют детей, не стоит ей его брать… лучше так, не видя…

— Не слушай никого, поняла? — смотря прямо в глаза женщины, что замерла с ребенком на руках, сказала я.

Должно быть, после того что было нами совместно пережито, женщина прониклась ко мне толикой доверия, потому скупо кивнула, тяжело вздохнула и стала пытаться приложить ребенка к груди. Выглядело это забавно. Это мало у кого получается с первой попытки.

— Да что ж это такое, что за бабы пошли… — возмущенно кудахтала я, в то же время ненавязчиво помогая своей подопечной. — Вот так, видишь, какой у тебя мужичок растет, лучше тебя знает, че ему и как надо, — хмыкнула я, краем глаза отмечая, как от одного костра отделилась группа погонщиков и направляется к нам. Айд, думала, хоть поспать до утра дадут.

— Ити иху мать, — сквозь зубы пробурчала я, снимая обувь, — ну что, обязательно на ночь глядя мои ноженьки морозить, — аккуратной стопочкой отодвинула свои сапожки, сняла тканевые носки и, уже совершенно босая, поднялась и проследовала ко входу в клетку. Осторожненько присела напротив замка и при помощи своих скудных способностей отворила его, не спеша открывать дверь.

— Ты че там, полоумный? — поинтересовалась моя «соседка — повелительница кораблей».

— Гляди-ка ж, отмерла, — фыркнула я, не поворачиваясь к женщине, — сиди уж, не мешай.

— Но… — попыталась она возразить, и я, не стесняясь более собственной сущности, посмотрела на нее своим взглядом первородного.

— Разинешь рот — роды начнутся уже у тебя, поняла? — тихо осведомилась я.

Тетка лишь как-то кротко кивнула и тут же замерла, точно окаменела.

Тем временем к нам приближалось трое рослых мужчин. Один оборотень, тот, что шел посередине и был одет богаче, чем двое других — людей. Все трое были хорошо сложены, двигались неспешно, с какой-то ленцой, точно все происходящее было им давно знакомо и обременительно.

— Айд, я так и знал, что в дороге разродится, — жаловался один из людей. — Не люблю я это дело…

— Никто не любит, — буркнул оборотень.

— Все равно ребенок не сегодня — завтра умрет, так, может…

— Не может, — коротко отрезал оборотень, судя по всему, главный в этой компании. Мужчина был выше своих спутников, крепче сложен и выглядел на порядок мощнее, чем его подчиненные.

«Ты же крутой малый, только не вздумай сам открывать клетку», — взмолилась я.

— Валис, открой клеть, — скомандовал мужик, точно откликаясь на мой призыв, остановившись в десяти шагах от нас.

Валис оказался самым щуплым из троицы. И, стоило ему услышать приказ, как он тут же устремился его выполнять. В то время я, упершись руками в соседние прутья, приготовилась к диверсии. Мужчина приблизился к двери, мимолетно мазнув по мне взглядом, и склонился, чтобы отворить клеть.

«Ну, Двуликий, не подкачай», — взмолилась я и со всей силы ударила ногами по двери.

Надо сказать, эффект был потрясающим. Если бы эту историю я после рассказывала такому же первородному, как и я, то он оценил бы, чего мне стоило одновременно сломать человеку нос и навести через прикосновение с дверью клети на него исцеляющие и сонные чары. По факту же Валис, получив металлической дверью в нос, рухнул точно мешок с картошкой и распластался на земле с широко раскинутыми руками. Треск ломаемой кости и звон металла, на мой взгляд, еще не успели стихнуть, как я оказалась снаружи.

Стоило моим ступням соприкоснуться с поверхностью земли, я точно обратилась внутрь себя. Помните, я говорила, что после смерти моих собратьев я все время чувствовала: сила внутри меня изменилась? Вырос ее объем и резерв. Я чувствовала это, но никогда прежде не решалась это проверить. Слишком пугали меня последствия соприкосновения с ней. И вот я тут. Ну что ж, просто стоит списать это на то, что я старая идиотка. Ибо быть придурком все же не так ответственно, как героем. Потому я та самая дурочка Соль, которая, прожив не одно столетие, все еще верит в чудеса, мечтает и надеется, что, быть может, у того мальчика, что приняли в эту ночь ее руки, все будет иначе…

Чуть прикрыв веки, я точно потянулась внутрь себя, к той силе, что столь долго дремала внутри. Я видела, как оборотень начал менять свой облик, устремляясь ко мне. Как чуть с опозданием ринулся в мою сторону и его спутник. Как поднялись рослые фигуры у костров, привлеченные незапланированным шумом. Но все это происходило где-то там, вдалеке. Как сквозь толщу воды, они двигались медленно и нелепо, в то время как сила устремилась ко мне: точно ласковый и так давно покинутый хозяином зверь, она тосковала по вниманию, ей хотелось быть признанной. Эта сила жизни, невероятная, мощная, неустрашимая, текла по моим венам, наполняя сиянием каждую клеточку моего тела. И я принимала ее. Мы правда были рады друг другу в этот момент, точно любимые, что давно не знали объятий друг друга. Она ластилась ко мне, нежно касаясь сердца, а я вдруг почувствовала себя цельной. Впервые за три долгих столетия я ощутила себя точно ребенок в темном лесу, которого наконец-то нашли… Что это было, думать было некогда, потому, не обращая внимания на слезы, что теперь текли из моих наполненных нежным сиянием глаз, я отпустила эту силу, стоило оборотню сделать всего несколько шагов ко мне. Тончайшие нежно-голубые змейки в ту же секунду устремились во все стороны, расползаясь по земле точно корни дерева. За доли секунды они покрыли собой весь лагерь, клети, животных, людей. И в тот же миг паутина под моими ногами погасла, а я оказалась в центре поляны, где царил такой храп, что впору было заткнуть себе чем-нибудь уши. Вопреки моим страхам, сила вернулась ко мне и, точно поняв, что в ней нет пока больше нужды, успокоилась и задремала, напоследок еще раз окатив меня волной нежности. К моей радости, у меня не возникло маниакального желания торчать в этом лагере до утра и исцелять все хвори подряд. Пока, во всяком случае, ничего такого не наблюдалось. Напротив, я чувствовала только легкую досаду, что все закончилось так быстро.