Время красивых людей - [61]
Чтобы перейти на набережную, нужно было пересечь улицу и две полосы трамвайных шин. Мертвый светофор смотрел в вечность черным глазом. Пустынную улицу без машин и трамваев можно было перейти где угодно, но четверо, не сговариваясь, пошли к белеющей в темноте дорожной разметке и прошли на ту сторону по «зебре».
Слева виднелись башни Белграда на воде: бетон и стекло, за которым сейчас почти везде было темно, разве что в паре окон горел свет. Кто жег электричество в элитном жилом комплексе, против строительства которого несколько лет велись массовые протесты с плакатами и желтыми утками? Докатилась ли война до аккуратной набережной с живописными детскими площадками и дорогими ресторанами с видом на речную панораму? Разглядеть саму набережную было невозможно, она была отгорожена забором со строительной сеткой, а по ту сторону забора привалены доски, листы железа и что-то еще тяжелое и массивное, что. Темноте было не опознать. Поверх тянулась колючая проволока. Импровизированная баррикада закрывала и вход, и обзор.
Вид направо был свободен. Дорчольская набережная, обычно оживленная даже по вечерам, сейчас была пустынна. Ни бегунов в нейлоновой форме, ни целующихся парочек, ни пожилых рыбаков, ни загулявших на сплавах туристов. Темные туши кораблей с летними ресторанами и клубами дисциплинированно спали у кромки воды. С того берега доносилась одиночная стрельба и по воздуху разносилось слабое эхо выкриков. Стреляли далеко.
– Здесь переждем.
Алиса первой пошла к шахте велосипедного лифта, пристроенного к мосту. Привалилась спиной. Колени дрогнули. Она сползла на землю. Мика передал госпожу Марию в руки Иване, и та без единого слова поддержала пожилую женщину под локоть. Сам Мика подошел к Алисе, нерешительно покачался на носках и опустился рядом так, что они оказались плечо в плечо. Потом Мика сделал что-то неслыханное: легко коснулся руки Алисы пальцами. Горло сжало. Алиса думала, что закашляется, но воздух стал в горле поперек. Она пискнула, а потом еще и еще, но кашель так и не шел. Вместо этого на очередной надрывной попытке вышел всхлип. В горле булькнуло.
– Ну ты что, – услышала она. Пальцы погладили рукав. – Ты что.
Она хотела ответить. Хотела выкашлять вопрос, который жег глотку: почему ты ничего не сказал? Но тело по-звериному напряглось. В воздухе что-то изменилось. Слух еще толком не различил звук, но сигнал тревоги уже бил набат. За ними кто-то шел. Алиса дернулась и сжала пальцы Мики.
– Ты…
– Кто-то идет. За лифт, быстро.
Глава 22
Они попробовали быстро, но дело оказалось не в скорости.
Шаги были все более различимы: быстрые, шумные для такой ночи. Так ходит человек, который знает, куда он идет, и не боится быть услышанным.
– Детишки? – раздался знакомый голос. – Лучше выходите сами. Я все видел.
Алиса быстро обвела глазами сомнительное убежище. Ничего, что могло бы их защитить. Налево баррикада, направо – простреливаемая набережная. Ни доски под рукой, ни кирпича, ни булыжника. Может, в воде какая-нибудь коряга прибилась к берегу, но проверять было некогда. Пробовать вплавь? Даже будь они четверо хорошими пловцами, наперегонки с автоматом не поплаваешь. Если только рвануть сейчас по набережной зигзагами, добежать туда, где можно скрыться внутри, и найти хоть что-то на замену оружию. К ресторанам!
Алиса высвободила плечи из лямок рюкзака. Бежать с консервами было невозможно. Достала блокнот, зажала под мышкой.
– Госпожу Марию возьми, – шепнула она Мике. – Ивана, разувайся. По моему сигналу ты – туда, ты – туда. Бежать зигзагом. До «Бетон халы», там попробуйте скрыться. Ивана, ты его отвлекаешь.
– Детишки-и!
– Бежим!
Алиса и Ивана отскочили друг от друга как резиновые мячики от стены. Рванули в разные стороны. Мика подсадил госпожу Марию к себе на спину. С грузом он бежал даже медленнее, чем Ивана на каблуках, и Алиса только уповала на то, что загонять женщин солдату будет интереснее. За спиной по тротуару жахали тяжелые сапоги.
– Стоять!
Из голоса солдата исчезла игривая сладость. Крик был страшным.
«Не стреляет. Далеко? Неудобно на ходу?»
Ответом раздалась трескучая очередь. За ней снова шаги. Судя по звукам, охотник останавливался, стрелял, а потом снова шел быстрым шагом, чтобы сократить дистанцию.
Колени заныли. Алиса давно не бегала, не тренировалась и уж тем более не гоняла зигзагом на выживание. Тело помнило, но тело же предательски подводило. Алиса хорошо знала, что будет дальше: тупая боль заострится, а потом прошьет сустав с внутренней стороны, снова и снова, пока очередной приступ не заставит ноги подкоситься.
Справа метнулась тень. Ивана. Мику не было видно. Еще очередь. Левое колено полыхнуло огнем. Алиса вскрикнула и на мгновение испугалась, что зацепило пулей. Нога подломилась, ушла вбок и вниз. Алиса взмахнула руками, но не удержала равновесия. Еле успела выставить руки вперед. Ладони больно впечатались в зернистый асфальт и заныли ссадинами.
Она попыталась подняться, но не смогла сделать шаг: предавшее колено снова отозвалось резкой болью. Ощупала наскоро: не пуля. Еще рывок. Упала на колени. Взвыла. Шаги приближались. Преследователь больше не останавливался, чтобы пальнуть.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…