Время кометы. 1918: Мир совершает прорыв - [82]

Можно сказать, что это хоть в какой-то мере утешительная весть из 1918 года в наше смутное время — на сто лет позже. С 1989 года мир то и дело переживает полные надежд переломы и фундаментальные кризисы, а на небе высвечиваются как лучезарные, так и опустошительные очертания будущего. Но некое новое начало может завершиться и крахом, и может показаться, что по всему миру верх берут опасные, разрушительные силы — авторитарные режимы, популистские движения, терроризм, новые войны, все более разнузданный капитализм, — и все же особенно светлые моменты 1918 года учат нас, что все страшное нам не заповедано и не является неизбежным. Потому что в конечном счете в истории и в жизни всё и всегда находится в движении, любое состояние преходяще, и кометы — как это видно в изображении Клее — гонятся по кругу за своим собственным хвостом.

К вызовам, которые бросает нам «время кометы», наверное, относится ответ на вопрос, какую меру субъективности может позволить себе историк, — если речь идет и об очевидцах, и о нем самом, — когда эта субъективность невольно подмешивается к любому взгляду на прошлое. Я осознанно пошел на то, чтобы личные высказывания главных героев оказались в центре повествования и отчасти именно им отдавалось предпочтение даже в самых скандальных случаях, — совсем в духе процитированного выше изречения Жоржа Гроса: «Воспоминания, слава богу, невозможно сфотографировать». Я шел по этому пути даже по отношению к таким фигурам, как Марина Юрлова или Жорж Грос, когда очевидно, что личные воспоминания подверглись литературной обработке и впоследствии были драматизированы, или включая такие тексты, как воспоминания Хо Ши Мина, когда авторство расплывчато, или таких фигур, как кронпринц Вильгельм, или убийцы Согомон Тейлирян и Рудольф Гесс, которые однобоко отражают или вообще подтасовывают факты с тем, чтобы оправдать самих себя. Не слишком ли велика цена за содержательность повествования, когда неоднозначные фигуры под их собственным пером предстают в выигрышном свете, — это решать читателю, как и вопрос, позволит ли он автору применить в нужном месте силу воображения, чтобы объемнее и ярче представить сцены, найденные в источниках. Ни в коем случае не следует считать эту книгу объективным изложением исторических фактов, это скорее коллаж, собранный из свидетельств и рассказов о том, как самые разные действующие лица проживают время до и после 1918 года, вспоминают, оценивают и истолковывают, и при этом смотрят на все это, как говорится, со своей собственной колокольни.

По той же причине для меня важно было перечислить литературные источники, положенные в основу этой книги, чтобы читатель мог обратиться к ним и сравнить с научными исследованиями, где содержатся точно выверенные исторические сведения. Приводя этот список, я признаю тем самым свою вину по отношению к упомянутым фундаментальным трудам, среди которых, например, работа Реджинальда Исаака о Вальтере Гропиусе, биография Теренса Максвини Франсиса Костелоса, а также книга, написанная Нурией Ноно-Шёнберг в память об ее отце, — именно эти труды познакомили меня и с героями повествования, и с литературой о них.

Благодарности

На создание этой книги меня вдохновил кинопродюсер Гуннар Дедио. Он не только предложил мне внести свой вклад в виде книги в грандиозный инициированный им проект по истории межвоенного времени, но и несет ответственность за то, что по ходу совместной работы с ним над многочисленными сценариями у меня родилась другая, сценически ориентированная манера повествования. Обсуждения и беседы с киногруппой, которая одновременно с возникновением этой книги работала над десятисерийным телевизионным фильмом «Война мечтаний», где в центре внимания находились те же темы и мотивы, были для меня в высшей степени продуктивными. Моя благодарность за это прежде всего режиссеру и автору Яну Петеру, автору Фредерику Гупилу, а также продюсеру Регине Бучери.

Делая первые шаги по незнакомой территории повествования другого рода, другого способа приближения к истории, я постоянно ощущал поддержку Тобиаса Шёнпфлуга, который вдохновлял меня. Селин Довернь открыла мне глаза на взаимодействие истории и изобразительного искусства. Мой агент Барбара Веннер от начала и до конца помогала мне своей чуткостью и участием.

За веру в мой труд и за превосходную работу над изданием, от первых набросков и до окончательного варианта, я хотел бы поблагодарить издательство С. Фишер — в качестве полномочных представителей всего коллектива хочу назвать руководительницу программы Нину Силлем и редактора Таню Хоммен. Счастлив тот автор, которому в его издательстве выпало на долю такое плодотворное интеллектуальное общение и такая внимательная редактура!

Меня поистине окрыляла работа в кругу настоящих интеллектуалов Научной коллегии Берлина. Членам коллегии 2015–2017 годов я благодарен за это искренне, так же как и моим коллегам (среди них представители и моего пола, и противоположного) за вдохновение и поддержку, в особенности на завершающем этапе работы. Неоценимые услуги оказала мне библиотека этой организации, которая в кратчайшие сроки предоставляла даже самые редкие публикации, поддерживая мои поиски.