Время истинной ночи - [15]

Океан за бортом был тих и спокоен, волны исчезли, по водам пробегала лишь легкая рябь да вздымалась пена там, куда устремлялся нос» Золотой славы «. Охотник вновь уставился на воду в надежде углядеть хоть какие-нибудь искорки Фэа.

— Что-нибудь видите? — в конце концов прервал молчание Дэмьен.

Таррант самую малость замешкался с ответом.

— Свет, но настолько слабый, что вполне может всего лишь почудиться. Или, не исключено, это первый импульс энергии, идущей с противоположной стороны или из глуби вод. С определенными оговорками я мог бы предположить, что мы проплываем сейчас над континентальным шельфом и, следовательно, вышли на мелководье. Но вода не так мелка, чтобы можно было произвести Творение, — добавил он. — Даже мне это не удается.

— Но скоро все изменится.

— Изменится, — согласился Таррант. — И если там окажутся люди…

Он не договорил до конца, однако своих зловещих намерений скрыть от собеседника не смог.

« То ты получишь подкормку, — подумал Дэмьен. — Мучая и убивая здешних женщин точно так же, как у себя в Запретном Лесу. Сколько же невинных будет загублено в результате того, что я взял тебя с собою? В результате того, что я уговорил тебя поплыть со мной?»

Но на этот раз самообвинение прозвучало у него в голове без прежней убедительности. Потому что, глядя сейчас на Охотника, Дэмьен видел перед собой не только существо, питающееся чужими страхами, но и колдуна, рискнувшего собственными душою и телом, пустившись в крайне опасное предприятие. Он вспомнил о буре, настигшей их посреди плавания, — услышал вой ветра, увидел, как перехлестывают через борт исполинские валы высотой в сорок, в пятьдесят, а то и во все шестьдесят футов, — это и впрямь было подлинное цунами, — и вспомнил, как сам думал тогда: все пропало, мы пошли на слишком большой риск, и чудовище экваториальных широт сожрет нас всех еще до полуночи. И тут на палубе появился Таррант. Неестественная тьма, вызванная бурей, позволила ему выйти на палубу в дневное время, хотя под редкими солнечными лучами, пробивающимися сквозь черные тучи, его кожа тут же шла красными пятнами. В одеянии из тонкого шелка, разметанном и частично изодранном штормовым ветром, он стоял, переплетя длинные пальцы в стремлении оказать поддержку. И затем из ножен был извлечен его меч — заветный меч! — и энергия заговоренной стали прянула ввысь, ударила в самое сердце бури. Следующая волна, обрушившаяся на корабль, на миг остекленела и разбилась о палубу, а когда отхлынула, оставила на память о себе плоский кусковой лед. Где-то наверху с треском, похожим на ружейный выстрел, лопнул трос, и его обледенелые обломки посыпались на палубу. Но Охотник словно не замечал ничего этого. Мороз превратил его волосы в заиндевелую шапку, когда он, собрав силу меча, направил ее ввысь, все выше и выше, в самое сердце бури, нащупывая в нем слабую точку, чтобы заставить бурю или попятиться, или хотя бы ослабить свой пыл. Задача была, разумеется, недостижимой, но Дэмьен понимал: если кто-то и способен справиться с этим, то только Таррант.

И буря неторопливо, но однозначно пошла на убыль. Нет, не прекратилась, ни в коем случае не прекратилась, — да и нельзя же такую страшную бурю разогнать одним-единственным Творением, но чуть попятилась или, точнее, вильнула, так что события в ее эпицентре разворачивались теперь чуть к северу от корабля. Ледяные волны больше не перехлестывали через борт. Порванные паруса безвольно поникли. А сам Таррант…

…рухнул на палубу, едва над головой у него разошлись тучи и высоко в небе вспыхнуло солнце. Дэмьен бросился к нему на помощь, не то бегом, не то вскользь по обледенелой палубе. Собственным телом он закрыл Тарранта от губительных для того солнечных лучей, одновременно стараясь разнять судорожно сцепившиеся пальцы Охотника. И удалось ему это лишь с превеликим трудом. В конце концов он внес падшего Пророка в каюту, находящуюся под палубой, а в небе меж тем уже вовсю сияли убийственные для Охотника лучи…

И сейчас, глядя на Тарранта и вспоминая о событиях того дня, он подумал:» Если бы не ты, мы бы все погибли. Четыре дюжины трупов гнили бы сейчас на морском дне, наша миссия завершилась бы полным провалом. И нашему врагу больше ничто не противостояло бы, ничто не мешало бы захватить власть над миром и навязать ему свою волю. И разве ради такой цели нельзя пожертвовать одной-двумя жизнями? — И тут он вновь почувствовал, что впадает в отчаяние. — Но где же найти равновесие? Золотую середину? Как вообще следует относиться к подобным вещам?»

Бледные глаза в упор смотрели на него. Холодные, невероятно холодные. Промеряя глубины и пределы его возможностей. Взвешивая на весах его душу.

— Взяв вас собой, я понимал, чем придется расплатиться за такое решение, — признался наконец Дэмьен.

За бортом мирно плескалась вода.

« С Божьей помощью я уж как-нибудь постараюсь со всем этим управиться «.

2

Земля! Берег был явно вулканического происхождения: остроконечные скалы из голого базальта или гранита, лишь редкие пологие склоны которых были покрыты каскадами растительности, в своей совокупности похожими на зеленый водопад. Береговой полосы как таковой не было, равно как и чего-нибудь другого, за что могли бы зацепиться мореходы, — лишь сплошная уступчатая стена зигзагообразно уходящих в море утесов, омытая пеной разбивающихся о нее океанских волн. Выглядело все это, мягко говоря, негостеприимно… а впрочем, ничего удивительного. Планета Эрна не славится ни удобными гаванями, ни пляжами.