Время и книги - [147]

По словам мадам Форестье, мать о Поле никогда не заговаривала. Он переживал – вдруг она разволнуется, встретив его столь неожиданно? Однако бабушка уверила, что Жанна его не узнает.

Поль – ему уже исполнилось тридцать – был невысок, носил густую каштановую бородку и усы, круглые очки в стальной оправе. Белье у него всегда было опрятное, но костюм такой поношенный, что бабушка дала ему десять франков и отправила покупать брюки.

Жанна приехала вскоре после полудня. Поль как раз провожал какого-то гостя, приходившего проведать Фанни, когда на лестнице раздались ее шаги. Он выглянул и увидел даму в черном платье с небольшим саквояжем, которая поднималась по лестнице. Поль узнал ее сразу. Сообщив мадам Форестье о приезде Жанны, он отправился в свою комнат у.

Войдя, Жанна поцеловала мать, сняла жакет и шляпу и прошла к сестре. Потом попросила подать обед. Стол накрыли в кухне; дамы прошли мимо комнаты, где сидел Поль. Жанна слегка поклонилась и сказала: «Бонжур, мсье». Он ответил: «Бонжур, мадам». Жанна тихонько спросила у матери, кто он. Не желая услышать ответ, Поль задвигался, зашумел.

Позже бабушка говорила, что, не решившись сказать правду, ответила Жанне, что это один знакомый из театра. Поль не поверил. Его мать отлично поняла, кто он, но решила притвориться, будто не знает. Уже после отъезда Жанны мадам Форестье передала ему их разговор.

– Кто это?

– Поль.

– Какой еще Поль?

– Твой сын.

После завтрака Жанна беседовала с матерью, увлеченно рассказывала о своих детях. Полю пришлось уступить ей комнату и ночевать в гостинице. «Я должна извиниться, мсье, что из-за меня вам приходится уйти». – «Право, мадам, это сущий пустяк».

У них завязался разговор. У мадам Форестье были дела, и она ушла, а Жанна попросила Поля рассказать последние столичные новости; она болтала о «Комеди Франсез», расспрашивала о парижских знакомых. Поль рассказал, что знал. Он, как я уже говорил, был отличный собеседник.

После ужина они сидели в комнате Фанни. Помолчав, Жанна начала: «Послушай, Поль, я знаю, кто ты». Она стала рассказывать о своей юности, о первых своих мужчинах, о муже и детях. Попыталась объяснить долгое молчание. Она, мол, часто спрашивала про него у сестры и матери, но ничего не узнала. Года два-три назад она видела его имя в «Меркюр де Франс», где он печатался. Ах, если бы она только знала его адрес! В 1900 году она вместе с мужем и детьми приезжала в Париж на выставку. О, она так и кинулась бы к сыну – знать бы, где он!

Поль понимал, что тут нет ни слова правды. Ведь ей достаточно было написать в редакцию «Меркюр де Франс». Он молчал. Когда Жанна наговорилась, он проводил ее в спальню. Она поцеловала его. В глазах Поля мать оставалась все такой же молодой и привлекательной. Он обнял ее, стал целовать шею, глаза, грудь.

– Только не сердитесь, – попросил он.

– На что?

– Не знаю… Я целую вас не как мать.

Пока Жанна разбирала постель, Поль сказал:

– Я посижу в гостиной. Когда вы ляжете, я приду с вами посидеть.

Но Жанна не позволила, и ему пришлось уйти.

Ночью умерла Фанни.

Полю пришлось заниматься похоронами, но он смог провести с Жанной вторую половину дня. Они беседовали. Мать забросала Поля вопросами о его любовных делах. Оставаясь с ним наедине, она быстро его обнимала и говорила: «Поцелуй меня скорей! Что о нас подумают, если увидят, как мы тайком целуемся!» А один раз сказала: «Смотри-ка, мы прямо как любовники. Что было бы, повстречайся мы лет десять назад?» Поль, целуя Жанну, испытывал такие чувства, как если бы целовал любовницу. В конце концов, его мать – такая же женщина, как и все прочие. А он мужчина, причем мужчина молодой. Глядя на ее стройное, гибкое тело, Поль задавался вопросом: а о чем думает Жанна, глядя на него?

Прощаясь, Жанна опять его поцеловала.

– Никогда вам не понять, как сильно я вас люблю, – сказал он.

Поль не переставал себя спрашивать – испытывает ли она к нему такую же страсть? Как знать – при ее-то распущенности и судя по вопросам, которые она задавала…

Пока Поля терзали эти чувства, он не забывал, что в Париже его ждет неоконченная книга. С самого приезда матери он всякий раз, как выдавался случай, делал записи. Жанна полюбопытствовала, что он записывает. Расходы, ответил он.

В гостиничном номере Поль обдумывал события дня. Нежность матери, говорил он себе, ничего не означает. Да и чего ждать от бедняжки, она и так сделала, что могла. Он записал в дневник все, случившееся за день.

То место в «Le Petit Ami», где описаны эти события, завершается следующим образом: «Величие писателя! Можно быть сыном, можно найти мать после двадцатилетней разлуки, но превыше всего та минута, когда выходит в свет твоя книга. И нет ничего такого из увиденного, услышанного или прочувствованного, чего не хотелось бы вставить в книгу, сколь бы священным оно ни было. А тут вещи не такие уж священные».

На следующий день была поминальная служба по Фанни, которую предстояло похоронить в Париже. После службы обе женщины и Поль вернулись домой; решили, что вечером он повезет гроб с телом Фанни в Париж, а Жанна отправится на следующий день. Поскольку в столице ей придется ждать женевского поезда целых три часа, Поль сможет показать ей свою квартиру, а потом они вместе пообедают.