Время героев. Ч. 2 - [113]

Проблема эта началась в то время, когда во всей Персии построили водоопреснительные станции в таком количестве, что это позволяло получать не только питьевую, но и поливную воду. Для этого проекта русскими инженерами были построены атомные станции и заводы по производству бетона. Энергия для опреснения воды и бетонные, построенные навечно водоводы. Казалось бы — все что нужно для нормального развития сельского хозяйства в этой очень теплой стране. Ан нет…

Система была скопирована с поливного земледелия на нашем Юге и на замиренном Востоке — но была одна большая разница. Когда свою систему делали мы — Его Величество настоял на том, что эта система должна предназначаться для всех, а не для избранных. И если даже не для всех — то, по крайней мере, для большинства. Призраки крестьянской Вандеи двадцатых, когда в предел нищую деревню центральной России замиряли пулями и нагайками, потом чуть ли не насильно переселяли людей на Восток и в Сибирь, чрезвычайными займами как могли, ликвидировали общину и чрезполосицу — все еще помнились в России, витали над ней. Никто не забывал самого главного — тогда русские убивали других русских, и никто не хотел повторения. Поэтому — при постройке системы орошения каждому крестьянину дали возможность самостоятельно, даже своим трудом без найма построить водоотвод к себе на поле, и даже дали кредиты через Земельный банк, чтобы можно было перейти на нормальное поливное земледелие, дающее по три — четыре урожая в год. Это позволило за счет технических инноваций быстро сформировать довольного многочисленный класс крепко стоящих на земле собственников, которые с одного гектара получали прибыли раза в три больше, чем в центральной России — и вот им то никакая революция, никакой исламский террор не был нужен, это были самые верные сторонники монархии и лично Его Величества. При любых беспорядках, при любом мятеже они теряли все, что у них было — в том числе и самостоятельно построенное. Самостоятельная стройка в этом раскладе тоже была очень важна — для русского, да и для араба не меньше — особое значение играет труд. Построенное собственными силами — ценится намного больше, чем купленное, или построенное наемным трудом. Конечно, были и проигравшие в этой игре — примерно половина от общего количества — но оставшейся половины было достаточно для стабилизации ситуации — а промышленность в городах сумела принять и как-то переварить вторую половину. Может быть, эта политэкономия покажется нудной — но знать это необходимо для правильного понимания персидских событий и корней упорного сопротивления, с которым мы столкнулись.

А вот шахиншах сделал все по-другому. Вряд ли он сделал это по своему злому умыслу, скорее просто не понимал. Или — находился под давлением, так будет вернее. Чем дольше я «правил» в Тегеране — тем больше понимал, насколько сложной была система управления этой страной при шахиншахе и насколько сложные взаимоотношения и взаимозависимости пронизывали верхушку. Сам шахиншах, несмотря на то, что имел право убить кого угодно — не мог идти против системы, он был как в паутине.

Итак, Персия. В ней были равные стартовые условия с нами. Мы помогли построить систему орошения, технически не менее совершенную, чем наша, мы даже сумели подвинуть пустыню и окультурить соляные земли до такого уровня, что на них можно было выращивать виноград. Были у шахиншаха и средства, позволяющие ему оплатить проект — средства от добычи нефти и газа, все-таки мы закупали богатства Персии по нормальной цене, и взамен делали для Персии более чем достаточно. Одно количество промышленных объектов, поданное мне отдельным списком в самом начале как требующее восстановления — чего стоит.

Но шахиншах по-другому разложил бремя оплаты за новую систему. Он даже не попытался создать хоть какой-то обширный класс собственников, поддерживающих его. Землей владели муллы и феодалы, в последнее время феодалами становились многие армейские генералы и полковники, новые земли раздавались им — шахиншах таким образом приобретал поддержку в армии. Вода из новых оросительных систем была платной, что противоречило канонам ислама — но проблема была не в этом, проблема была в том, что нечем было заплатить. Все системы орошения строились строительными компаниями, принадлежащими казне и лично Его светлости, самостоятельно строить ничего было нельзя, а плата за воду была такой, что бедняк — испольщик не мог себе ее позволить. Крупные землевладельцы оплачивали водоводы и богатели буквально на глазах, ведь они могли теперь, как и мы — снимать по три — четыре урожая в год. Были у них и удобрения. Мелкие собственники разорялись не в силах выдержать конкуренции, ведь они работали по чудовищно трудозатратной технологии, без воды для орошения, а урожай был таким, что его не хватало и им самим, не то, что на продажу. Постепенно — они разорялись, не в силах платить подати и их земли тоже переходили в состав земель землевладельцев. Начались проблемы краж воды — за это могли запороть кнутом до смерти прямо на месте. Новые технологии требовали куда меньших трудозатрат — и связь землевладельцев с испольщиками, в которой обе стороны зависели друг от друга — оказалась разорванной. Если раньше землевладелец был вынужден платить испольщикам, чтобы они не умерли от голода с семьями (иначе он просто лишится рабочих рук и дохода) — то теперь ему было наплевать. Теперь вместо пяти человек землевладелец мог нанять одного — и куда деваться оставшимся четверым? Получается — в город. В городе — нельзя сказать, что не было работы, в том числе и для человека с низкой квалификацией — страна интенсивно строилась, рабочие руки были нужны. Но жалование для низкоквалифицированных рабочих было низким — а ведь рожали здесь «сколько Аллах пошлет», это не Россия и даже не Восточные территории, где в последнее время рождаемость тоже снизилась. В городах концентрировалась огромная масса полунищих, озлобленных людей, не видевших перспективы в жизни — они видели сверкающие небоскребы, построенные их руками, но знали, что им никогда не позволят войти туда. Нельзя сказать, что шахиншах не решал эту проблему — решал, во всех крупных городах были огромные районы многоэтажных домов — скворечников, где квартиру мог позволить себе даже низкоквалифицированный рабочий. Но это ведь были люди, живущие в городе в первом поколении, им ничего не стоило выбросить мусор из окна или в шахту лифта, некоторые даже держали в этих квартирках живность. Дома превращались в трущобы, населенные, в том числе и криминальным элементом. И эти люди помнили о том, что произошло с ними и с их родителями, о том, как они лишились земли — пусть они пролили на нее море пота с весьма скудным результатом, пусть они и жили в городе в чем-то лучше — но они это помнили. Вот почему слова проповедников из исламских комитетов о том, что Аллах не велит брать плату за воду — нашли опасный отклик именно в городах, хотя вода там текла из крана.