Время драконов (Триптих 1) - [42]

— Диско — фигня,— проворчал Сашка,— терпеть не могу... Какого чёрта я тогда писал шестичасовую сборную, пёр катушки Флойдов, Битлов — и прочего?

— Бросьте,— примирительно сказал Барсик,— может, ещё не всё потеряно. Лучше светите — а то тут хрен поймёшь, где транзистор, а где просто...

— И он склонился над разобранным магнитофоном с пинцетом в одной руке и маленьким походным паяльничком на 12 вольт в другой. Перед ним на камне лежал небольшой тестер — провода от тестера уходили вглубь магнитофона. С другой стороны тянулись провода от аккумуляторов; на лбу у Барсика горела фара системы, Сашка и Роден подсвечивали своими фонарями с боков.

— Спирт,— потребовал Барсик,— и огурец. Поминать будем... Так сколько, говоришь, оно стоило?..

— Надо Программу менять,— сказал Сталкер,— у тебя листки с собой?

Сашка помотал головой.

— В планшетке за ёлкой. Всё равно — что толку без Коровина! И Пищера с Гитарастом всё ещё нет... Ведь обещались быть, сволочи. Сами заварили весь этот банзай, обещали сюрприз — и где? Ни их, ни сюрприза.

— Это и есть сюрприз. Вполне в духе Пищера,— хмыкнул Сталкер, передавая флягу Родена Барсику.

— Да бросьте! Выкрутимся: импровиз — двигатель прогресса,— утешил Роден. — Я, когда километр лишнего кабеля сюда приволок, так не убивался — хотя поводов для переживаний было... Даже на первое место в известном конкурсе не претендовал — Удавлетворился третьим.

— Это потому, что ты первые два предусмотрительно за мной и Сашкой зарезервировал,— заметил Барсик, отхлёбывая из фляги.

— “ВАМ НЕ СКУЧНО, ХОТЬ И ТОШНО”,— процитировал Сашка плакат, висящий на стене грота над сценой.

— Ребята!!! — заорал вдруг от телефона Пит,— Сашка! Пищер и Коровин с Гитарастом приехали!! И знаете, кого они с собой приволокли? “Ивасей” со всех их студией!..

— Живьём — или запись? — подозрительно переспросил Сталкер. — А то я пищеровские “сюр-призы” наизусть знаю, да. С него и ящик консервов принести станет — лишь бы самому не волочь.

— Скажи-ка им, чтоб по кабелю до Сапфира пилить не вздумали — с гитарами и шмотками... — осторожно молвил Роден, косясь на Егорова. — Если не поздно, конечно...

— Пит склонился над телефоном.

— Это почему же по кабелю “не пилить”?.. — Сашка с подозрением уставился на Родена.

— Не стоит,— уклончиво отозвался непобедитель конкурса идиотов,— “по ряду причин на самом деле”, как Пищер твой говорит.

— Да нет, живьём — и Иващенко, и Васильева. И их старую МГУ-шную команду... И, самое интересное, знаете, кто с ними?.. Мастер! Со ВСЕМИ своими детьми!..

— Боже,— простонал Егоров, сползая на пол по стене грота,— да где ж мы их всех тут разместим?!

— Глотни,— посоветовал Сашке Барсик, протягивая флягу,— потому что потом поздно будет. Да и нечего — жопой чую... И больше никогда не покупай магнитофоны с такими названиями,— “У-у, Хер...” Дроссели у него вылетели — в буквальном смысле этого слова,— видимо, от рывка или толчка, когда сюда пёрли по шкурам,— из обоих каналов одновременно. Значит, конструктивный дефект. Они в коллекторной нагрузке последнего транзистора в “предике” стояли, специально для оптимизации режима записи при пониженном питании. Вылетели с мясом, порвав все свои сверхтонкие проводочки — так что здесь я это блядство восстановить не смогу. А в городе сам будешь пробовать...

— НАРЫ ГОТОВЫ!!! — протрубил от стола Мамонт,— рыл ПЯТЬДЕСЯТ в лёгкую ПОсадить можно! И ГДЕ ОБЕЩАННОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЗА НЕДЕТСКИЙ ТРУД???

— Что сейчас стоит? — спросил Сталкер, игнорируя вопли Мамонта.

— “Кислород”,— задумчиво отозвался Роден,— “Равновесие” у меня с другой стороны.

— Переменил бы, скажем, на Владимир-Семёныча. А то как-то не в лад с настроением. Это лучше фрагментом дать, минут за десять до полуночи — чтоб все сосредоточились. А пока они газеты читают...

* * *

… Никто не мог ожидать, что они доберутся до грота так быстро. Что не заплутают в шкурниках Сейсмозоны, соблазнённые путеводом роденовского кабеля. Что, в конце концов, толпа в тридцать чайников и самых натуральных чичак сможет настолько тихо подобраться к гроту. И, погасив все свои фонари и налобники, аккуратно войти в него. Расположиться около входа на шмотниках,– никем не замеченные за царящим в гроте организационным авралом! – расчехлить гитары,– которые, как оказалось, никому не доверяя, сами несли от входа, вслед за подавшими этот спелеоподвижнический пример Коровиным и Гитарастом,—

— и неожиданно грянуть на весь, буквально вздрогнувший, грот:

– ДЕВА ЮНАЯ В СПЕЛЕОВЕРСИИ!!!

– Под соусом “иваси”,– уточнил радостный фальцет Пищера.

В дыре до смерти путь не долог –

не потому-ль так светел он:

Окончит путь твой, спелеолог,

банальный глиняный сифон!

Кривой усмешкою фортуны

сомкнётся глина над тобой –

: НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ДЕВЕ ЮНОЙ

ПЕРВОПРОХОДКУ ПОД ЗЕМЛЁЙ!

: Коровин и Гитараст. Иващенко и Васильев. “И сопровождающие их лица” – что через год станут называться командой “Несчастный Случай”,–

Сырой комбез и транс тяжёлый,

невыносимо долгий путь,

Рубаха пряного посола,

в глазах оранжевая муть...

И, как издёвка жизни шумной –

сухарь с холодною водой...

: НЕ ПОРУЧАЙТЕ ДЕВЕ ЮНОЙ