Время для Шерлока Холмса - [47]

Понятия не имею, насколько полно его смерть освещали на Земле. В нашем новом доме это была тема дня в новостях. Кругом камеры, которые в двадцать первом веке, казалось, успевали всюду, где произошло что-то ужасное. Помня о том, какой нынче год, я внимательно смотрел на экран, когда сюжет повторяли в вечерних новостях.

У стоял на ступеньках аскетичного белого здания, принадлежащего движению. В отполированных до блеска медных дверях высотой под шесть метров отражался Тихий океан, пляж и спины Джонни У и его переводчика. У говорил спокойно, взвешенно, словно не замечал ни толпы, ни камер. Его заглушал голос переводчика, который гремел по всему пляжу: «Великий момент… новый виток в эволюции человека… чище, лучше…» Я почти не обращал внимания на слова, сосредоточившись на картинке.

Внезапно от толпы отделилась какая-то женщина и подскочила к Джонни У. Он замолчал и растерянно уставился на неё, а переводчик продолжал бубнить, не понимая, что происходит. На мгновение солнечный свет отразился от какого-то предмета в руках женщины, а в следующую секунду У уже отпрянул, держась руками за горло. Кровь брызнула на белоснежные ступеньки, а потом потекла по ним ручьём, когда У рухнул и покатился вниз по лестнице, словно кукла, а из артерий и вен на шее била фонтаном, покидая его, жизнь.

Время замерло на секунду, и тут Лили с криком «Вот же!» бросилась к пульту управления. Она нажала на паузу, а потом приблизила изображение медной двери. Остальная картинка оказалась за пределами экрана, на котором теперь виден был лишь вход в штаб-квартиру запредельщиков. В одной из огромных дверей отражалась размытая полоска пляжа. Картинка дёрнулась, и фокусом стал пирс, уходящий в море, а тёмный объект на пирсе, почти теряющийся на фоне ярко-синего океана, превратился в человека, стоящего лицом к нам.

Костюм из девятнадцатого столетия казался теперь ещё более неуместным и старомодным, чем раньше, но скорее вызывал ужас и дурные предчувствия, чем улыбку. Голова, вытянутая вперёд, высокий выпуклый лоб и впалые глаза занимали теперь весь экран. Лицо Мориарти, в три метра шириной, стало центром комнаты. Он смотрел сквозь нас и ухмылялся с маниакальной страстью. Мы с Лили попятились, пока не упёрлись в стену, и прижались друг к дружке, как двое маленьких детей, обезумевших от страха.

На кухне запищала кофеварка, нарушив заклятие. Я пулей бросился через комнату и всей ладонью надавил на кнопку отключения. Лицо Мориарти со щелчком растворилось.

— Хочешь кофе? — спросила Лили дрожащим голосом.

— С изрядной порцией виски.

Я активировал пульт связи и запрограммировал его на звонок в Суссекс. Из-за дороговизны таких звонков я не разговаривал с Холмсом с тех пор, как мы приехали. Однако трубку поднял не Холмс и не миссис Хадсон, а какой-то вежливый горожанин, едва ли уроженец Южного Суссекса, который представился новым владельцем дома. Нет. он понятия не имеет, куда уехал мистер Холмс. Дом уже пустовал, когда он приобрёл его неделю назад. Определённо обладателя голоса не интересовала судьба предыдущего владельца. Голос сообщил, что больше не может разговаривать, так как нужно работать. Нельзя ли переключиться на видеозвонок? Конечно же нет! На том конце резко оборвали соединение.

Это было совершенно неожиданное развитие событий, которое меня очень обеспокоило. Я потягивал виски со вкусом кофе, который приготовила мне Лили, и размышлял о случившемся. Почему-то я понял, что голос не был одной из масок Холмса. Что-то — может быть, интуиция — подсказывало, что он, возможно, действительно навсегда покинул ферму, как намекал перед моим отъездом. В третий раз за нашу долгую дружбу я столкнулся с угрозой никогда больше не увидеть старого друга.

Правда, на этот раз в качестве компенсации я не был дряхлой развалиной на пороге смерти, напротив, физически я был молод и впереди меня ждала вечность. К тому же сейчас я не был одинок, поскольку Лили совершенно определённо разделит вечность со мной. Я пытался выкинуть исчезновение Холмса из головы. Он и раньше пропадал, однажды даже притворился, что сгинул в страшном Рейхенбахском водопаде, но всегда появлялся снова.

Действительно, через неделю он опять был с нами. Не лично, но возвращение получилось очень жизнеутверждающим.

Я работал дома на компьютере, обновляя историю болезни одного из пациентов, вдруг экран моргнул, и по нему пополз текст:

«ДОРОГОЙ ВАТСОН! Простите, что выхожу на связь таким вот необычным способом. Надеюсь, В ПОТЕРЯННОМ ФАЙЛЕ не было ничего ТАКОГО, что нельзя восстановить».

— Боже! — закричал я.

Лили прибежала посмотреть, в чём дело, прочла послание и рухнула на стоявшее рядом кресло, безудержно смеясь.

Послание на этом не закончилось: «Без сомнения, вы уже в курсе, что я уехал из Суссекса. События потребовали, чтобы Я оставил тихую и уединённую жизнь в деревне, какую Вели мои предки и к какой я всегда стремился. Я не могу сказать вам, где нахожусь. Однако послания с того компьютера, с которого вы выходили в Сеть сегодня утром, найдут меня. Если мне нужно будет связаться с вами, я воспользуюсь тем же способом, что и сейчас. Передавайте привет Лили».