Время для откровений - [39]

Но Эйвери лишь молча шла.

— Завтра я буду ждать тебя у алтаря, веря, что несмотря ни на что мы будем счастливы вместе. Я верю в нас, но веришь ли в нас ты, habibti?

Глава 9

Спрятавшись в своем любимом уголке у фонтана, Эйвери всю ночь просидела без сна.

«Завтра я буду ждать тебя у алтаря».

Но разве можно с ним остаться, зная всю правду? Мал так быстро забыл о Калиле и вручил кольцо ей самой лишь потому, что обязан жениться.

Он врал.

Эйвери задумчиво посмотрела на дворец, в котором вовсю готовились к завтрашней свадьбе кронпринца и Эйвери Скотт, всю жизнь считавшей, что настоящая женщина может положиться лишь на себя.

Да, он не был с ней честен, но была ли честна она сама?

И тут ей пришло сообщение от матери:

«Слышала, что ты собираешься выйти замуж. Не натвори глупостей».

Не натвори глупостей…

О чем она только думала? Как могла хоть на миг поддаться уговорам и вторично подставиться под удар?

Мама права. Сейчас нельзя делать никаких глупостей.

Отыскав Мала, Эйвери решила наконец во всем признаться.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Так ты все-таки уходишь? Спасибо, что говоришь это сейчас, а не посреди церемонии.

— Свадьба тут ни при чем. Я должна тебе кое-что рассказать о себе. — Эйвери только сейчас заметила темные круги у него под глазами. — Ты сегодня совсем не спал?

— А по-твоему, я мог бы спокойно заснуть? Просто говори, что хотела.

От Мала веяло арктическим холодом, но Эйвери все равно заставила себя продолжить:

— Я должна рассказать тебе про отца. Мне уже давно следовало это сделать, но я еще ни разу в жизни никому про него не говорила. — Ей и сейчас совершенно не хотелось ничего объяснять, но Мал уже явно приготовился слушать.

— Рассказывай.

— Отец никогда меня не бросал. В детстве я всем говорила, что ему пришлось уехать из-за работы, но это неправда. — Эйвери начала безжалостно разматывать уютный кокон лжи, в котором прожила всю жизнь. — И ты ошибаешься, когда думаешь, что брак моих родителей распался, и именно поэтому я боюсь заводить собственную семью. — Ей было невыносимо трудно произнести последние слова, и она ждала, что Мал хоть что-нибудь ответит, подтолкнет ее говорить дальше, но он лишь молча ждал продолжения.

Эйвери опустила глаза и еле слышно выдохнула:

— Человек, приходящийся мне отцом, никогда не был частью моей жизни. И с мамой у него не было никаких отношений.

— У них был роман на одну ночь и она случайно забеременела?

— Не случайно. — Просто не верится, что она может сейчас так спокойно все это рассказывать. — В ее жизни нет места случайностям, так что у них все получилось именно так, как она и хотела.

— И он на это согласился? Сделал ей ребенка и больше ни разу о нем не вспоминал?

— Именно. Хотя все не совсем так, как тебе кажется. У них не было никаких отношений, и я даже не знаю, как зовут моего отца.

— Она решила завести ребенка от незнакомца?

— Можно и так сказать. Все, что я о нем знаю, — это номер больничной карточки.

— Что? — Как и следовало ожидать, Мал ничего не понял.

— Мама обратилась в банк спермы. — Оказывается, впервые произнести эти слова гораздо проще, чем она ожидала.

— Банк спермы? Так у нее были проблемы и нормально сделать ребенка она просто не смогла?

— Если бы захотела, наверняка смогла бы, но она терпеть не могла мужчин и предпочла обойтись без их помощи.

— Она не умела доверять и, когда захотела завести ребенка, позаботилась, чтобы этот ребенок был ее, и только ее?

«Если бы».

— Как бы я хотела, чтобы все было именно так! Тогда бы я могла наслаждаться хотя бы материнской любовью, раз уж познакомиться с отцом мне не пришлось, но все было не так. Она захотела доказать, что мужчины вообще не нужны и при желании женщина может сама завести ребенка. Жаль только, она не подумала, что результат эксперимента останется с ней на всю жизнь.

Мал потянулся к ней, но она резко отстранилась:

— Молчи, я должна договорить до конца.

— Эйвери…

— Мое детство сильно отличалось от твоего. У меня никогда не было дружной семьи, родителей, двоюродных братьев и сестер, дядюшек и тетушек, на чью поддержку я всегда могла бы рассчитывать, даже если бы нам порой и приходилось ругаться и ссориться. Я не сомневаюсь, сложно расти принцем — ожидания, обязанности… Наверняка ты очень рано познал одиночество, но вокруг тебя всегда были любящие люди.

Мал снова попытался что-то сказать, но, заметив ее отчаянный взгляд, умолк на полуслове.

— А у меня ничего подобного не было, хотя для посторонних наша семья казалась вполне нормальной. Мать-одиночка? Этим сейчас никого не удивишь, а про отца я никому не рассказывала. Я его никогда не видела, но с этим бы я как-нибудь справилась, а вот с матерью, воспитывающей меня по своему образу и подобию, я справиться не сумела.

— Эйвери…

— Я всегда ее ненавидела. — И в этом она тоже признавалась впервые. — У нас не было никакой связи, потому что она любые связи считала слабостью. Мы встречались лишь за столом, и тогда она рассказывала о своей работе. И однажды я поклялась, что не стану такой, как она, у меня будут нормальные отношения. Но ее труд не пропал даром, и каждый раз, когда я начинала с кем-то встречаться, у меня в голове крутилась лишь одна мысль — как мы расстанемся? Мать научила меня жить в полном одиночестве, и мне всегда было трудно сходиться с людьми. Но я никогда об этом не задумывалась, пока не встретила тебя.