Время – деньги! С современными комментариями - [12]

Франклин имел репутацию «легендарного старого повесы». Великосветские сплетники приписывали ему множество любовных романов. Но в действительности его знаменитые подруги были возлюбленными лишь его разума и сердца, но не плоти. Игривое озорство, легкий флирт, французское amité amoureuse (чуть больше, чем платоническое чувство) – «самый изысканный из всех существующих оттенков любви». Но никак не более.

Франклин покинул Францию в 1785 году. По дороге домой он заехал в Лондон. И здесь в последний раз встретился со своим внебрачным сыном Уильямом. Когда-то не без помощи отца этот достойный молодой человек получил должность губернатора Нью-Джерси. И остался до конца верен английской короне. Во время Войны за независимость был схвачен как изменник родины и отсидел свой срок в американской тюрьме. Остаток жизни провел в Англии, прозябая в безвестности.

Франклин так и не помирился со своим сыном. Более того, нанес ему сокрушительный удар: навсегда увез с собой обожаемого внука Темпла – внебрачного сына своего внебрачного сына Уильяма.

Темпл был приятным, но ничем не примечательным молодым человеком. Деду приходилось «выклянчивать» для него должности и привилегии.

Вернувшись в Филадельфию, Франклин собирался уйти на покой. Но его трижды избирали президентом Пенсильвании. «Политическое служение съело мою плоть, теперь понадобилось догрызть кости», – отшучивался он в письмах к друзьям.

В 1787 году его избрали членом Конституционного конвента. В зал заседаний Франклина вносили на руках: из-за камней в почках он не мог ходить. Каждый толчок причинял ему боль.

Необходимо было навести хоть какой-то порядок в управлении страной. Франклин давно предвидел эту проблему и сразу после провозглашения независимости США представил Конгрессу свой проект – «Статьи конфедерации и вечного союза колоний». Война заставила отложить рассмотрение этого вопроса. И вот теперь делегаты собрались, чтобы разработать Конституцию США.

Объединение колоний проходило нелегко. Ставилась под сомнение сама идея конфедерации, сильны были сторонники полной независимости колоний друг от друга.

Казалось, дело безнадежное – привести к общему знаменателю непохожие, часто противоположные интересы отдельных штатов. Франклин взвалил на свои плечи трудную задачу – объединить разнородные стремления и «убедить всех принести частные интересы в жертву общему благу».

Когда страсти выходили из берегов или «попадали в круг безысходности», Франклин «говорил свое краткое, но меткое слово» и быстро успокаивал зал, направляя дискуссию в конструктивное русло. Ему удалось повлиять на многие решения Конвента. Лишь в одном вопросе его не поддержали коллеги: он ратовал за однопалатный парламент. «Главнейшие цели гражданского общества одинаковы как для бедных, так и для богатых», – напоминал Франклин. Он был против того, чтобы давать богатым преимущество, предоставлять им «половину законодательной власти». Он считал, что само название «верхняя палата» унизительно для народа, представители которого называются «нижней палатой». В качестве компромисса «филадельфийский мудрец» предложил выбирать депутатов и нижней, и верхней палат парламента всеобщим голосованием, без применения имущественного ценза. С его легкой руки американские штаты избавились от господства земельной олигархии.

Камнем преткновения стал вопрос о представительстве в союзном парламенте. Следует избирать представителей пропорционально численности населения штатов? Или выдвигать одинаковое количество депутатов от каждого штата? Небольшие штаты опасались, что в конфедерации они будут поглощены крупными штатами.

Франклин предложил разумный компромисс: в нижнюю палату представители будут избираться прямым голосованием пропорционально численности населения каждого штата, а в верхнюю палату штаты будут направлять равное число делегатов. При этом нижняя палата займется вопросами налогообложения и расходования средств, а верхняя – утверждением высших чиновников и вопросами государственного суверенитета.

Но главная заслуга Франклина по отношению к конституции, по мнению Уолтера Айзексона, состоит в том, что он «сделал возможным ее существование». Самого Франклина далеко не во всем устраивал окончательный вариант конституции, но он понимал, что этот компромиссный документ представляет собой «наилучшее решение, какого только можно желать при существующих отношениях». И призвал всех членов Конвента подписать конституцию как можно скорее, «отказаться от своих частных претензий ради общего дела». Когда Франклин закончил выступление, даже те делегаты, которых раньше мучили сомнения, «выстроились в очередь», чтобы принять участие в историческом подписании конституции США.

Когда процедура подписания была завершена, Франклин обратил внимание членов Конвента на солнечные лучи, освещавшие спинку кресла Джорджа Вашингтона. И заметил, что художникам бывает нелегко в своих картинах показать отличие восходящего солнца от заходящего. «Во время заседания, когда у меня возникали то надежды, то опасения… я смотрел на спинку кресла председательствующего и не мог определить, вижу восход или закат, – задумчиво говорил Франклин. – Теперь, к моему счастью, я убедился: да, это солнце – восходящее солнце!» Так великий американец предрек великое будущее своей молодой стране.