Время "Ч" - [4]

Не теряя времени, он активно включается в профсоюзную деятельность, избирается агитатором профсоюзного объединения парикмахеров. В ту пору его девиз — слова Чибаса: «Позор богачам!»

Провинциальная жизнь Камагуэя мало прельщает Бенитеса, и в 1950 году он вместе с приятелем, бывшим лидером профсоюза парикмахеров, приезжает в Гавану. «Я ехал с твердым намерением остаться там навсегда. Ночевать первое время приходилось на улице, где ночь заставала, питался чем бог пошлет». В поисках работы он исходил весь город. Наконец, удача — вакансия в столичном парикмахерском салоне. Бенитес ликует: судьба улыбнулась бездомному провинциалу, заявившемуся в столицу на свой страх и риск. Нет нужды думать о куске хлеба и крыше над головой — он живет теперь в довольно приличном пансионе на улице Сан-Рафаэль, 315.

Пансион, как оказалось, был одним из центров деятельности ортодоксов, ставших после переворота 10 марта заклятыми врагами диктатуры Батисты. Все пансионеры, включая самого хозяина и даже некоторых служащих соседних учреждений, которые здесь столовались, входили в оппозицию новому режиму.

Бежит время; Бенитес оставляет парикмахерскую и устраивается помощником раскройщика в модном столичном магазине «Эль Энканто». Заработок здесь выше, так что молодой человек может позволить себе одеваться вполне элегантно. Что ж, заветная цель — остаться в Гаване — достигнута и вообще он, как говорится, преуспел в жизни. Но, как ни странно, все это его мало радует. Бенитеса теперь волнуют другие проблемы — политические. Своими мыслями о происходящем в стране он делится с соседями по пансиону Исраэлем Тапанесом и Карлосом Гонсалесом. Приходит день, когда все трое принимают решение вступить в Ортодоксальную партию.

3

Как-то одним из летних вечеров 1951 года в поселок Канделариа завернул роскошный черный «кадиллак» с правительственным номерным знаком. У кафе «Ла Гран Виа» лимузин остановился, и из него в сопровождении трех телохранителей вышел сенатор Пако Прио, брат президента республики. Не успел он отойти от машины, как несколько человек загородили ему дорогу. Мгновенно спины телохранителей закрыли сенатора надежной стеной. В поведении людей, дерзнувших стать на пути сенатора, не было, однако, ничего угрожающего. Поношенная одежонка, в глазах испуг от собственной храбрости. Пако Прио усмехнулся — должно быть, идейные сторонники президента желают засвидетельствовать свою лояльность. Раздались робкие голоса:

— Господин сенатор, мы бы хотели поговорить с вами.

— Таксисты мы, из Артемисы, тут вот какое дело…

Пако Прио отстранил рукой телохранителей и шагнул навстречу таксистам.

Из кафе, спеша поглазеть на сенатора, высыпали на тротуар зеваки.

Состоялся обмен рукопожатиями, после чего таксисты принялись наперебой объяснять суть волновавшей их проблемы.

Их маршрут Артемиса — Канделариа, по которому ходил также автобус транспортной компании. Пассажиров немного, стоимость поездки на такси такая же, как на автобусе. Заработка едва хватает на бензин да на кусок хлеба.

— Так в чем, собственно, проблема? — нетерпеливо перебил сенатор.

Проблема заключалась в том, что автобусная компания считает перевозку пассажиров своим монопольным правом. Таксисты объявлены вне закона компанией и… лейтенантом сельской жандармерии Артемисы. Автобусные инспектора и жандармы организовали на них настоящую травлю: устраивают на дорогах засады, останавливают машины, силком высаживают пассажиров и запрещают им платить за проезд. Случается, таксистов отвозят в жандармерию, а машины отбирают на одну, а то и на две недели.

— Ну хорошо, а почему вам не попробовать возить в поселке?

— Да разве этим прокормишься? В поселке и сорока сентаво в неделю не заработаешь. На маршруте худо-бедно, но можно продержаться.

— Так и быть, утрясти это дело брату президента, надеюсь, окажется по силам, — шутливо улыбнулся Пако Прио. Таксисты тоже заулыбались, ухмыльнулись телохранители. Сенатор вернулся в свой «кадиллак» и велел ехать в Артемису. Следом потянулась вереница обшарпанных машин с шашечками. Когда таксисты добрались до поселка, черный лимузин уже стоял у дверей жандармского управления. Прошло минут двадцать тягостного ожидания; наконец, сенатор появился.

— Ну, ребята, — торжествующе оглядел сенатор сгрудившихся вокруг него таксистов, — все улажено.

Церемонно распрощавшись со всеми, довольный собой, Пако Прио уселся в машину.

— Смотрите, не забывайте на выборах брата президента! — крикнул напоследок сенатор, и «кадиллак» умчался.

Важное событие решено было незамедлительно спрыснуть. На следующий день Рикардо Сантана, один из тех, кто разговаривал с братом президента, отправился в первую поездку. На стоянке в машину сели пять пассажиров, все до Канделарии. Итого — полтора песо, прикинул Сантана в уме, совсем неплохо для начала. Пришлось, правда, помочь закинуть в багажник несколько тяжелых мешков с картошкой, так это ведь сущий пустяк для такого молодого, сильного парня, как он. Стараясь не перегружать мотор, Сантана медленно вел осевшее такси по проселочной дороге. Последний поворот перед выездом на шоссе, и тут он заметил на обочине двух человек, делавших знаки остановиться. Их фигуры были ему слишком хорошо знакомы: автобусный инспектор и капрал сельской жандармерии. Сантана затормозил. Инспектор просунул голову в окно к пассажирам: