Время Бармаглота - [20]

— Это я могу обещать, — кивнул Джек.

— Инцидент произошел полгода назад. Несколько членов колонии было насильственно изъято механо-органическими созданиями.

— То есть м-моржи увели кого-то из людей-устриц? — переспросил Джек.

Это было неожиданно. Считалось, что Плотника интересуют только люди. Теперь понятно желание Совета скрыть информацию: остальные люди-устрицы не обрадуются, узнав, что город-колония не такое уж безопасное местечко. Беспорядков не будет — не та публика. Но колония развалится. Устрицы будут уходить целыми выводками в поисках безопасного дома.

— Двенадцать самок фертильного возраста, — сказал Совет. — Судьба их неизвестна.

— Но можно д-догадаться, зная, что случилось с остальными жертвами Плотника…

— Допустимая аналогия, — согласился Совет.

— Это ведь не все с этими д-девушками? — сказал Джек.

— Да. Они принадлежали одному выводку. Номер сорок два являлся его производителем.

— То есть, они были с-сестрами, а он их отцом?

— Допустимая аналогия. После того случая номер сорок два был вынужден покинуть колонию.

— П-полагаю, не по с-своей воле? — мрачно сказал Джек.

— К делу это не имеет отношения. Но Мы допускаем, что он может нести ответственность за эти устранения.

— Ясно, — протянул Джек. — И вы з-знаете, где его найти?

— Да, — сказал Совет.

23. Мастерская Плотника

В комнате светло и холодно. Длинные галогенные лампы горят слишком ярко, до боли в глазах. Свет бликует на белой кафельной плитке, и кажется, что стены плавно расширяются и сжимаются, точно желудок неведомой твари. Под потолком тянутся трубы, покрытые белесым инеем. Со стыков капает вязкая жидкость. В комнате висит запах химикалий, такой резкий, что у любого другого человека он вызвал бы приступ тошноты. Но Плотнику повезло — он не различает запахов.

Плотник стоит перед длинным столом из нержавеющей стали. Молчалив и сосредоточен. В отблесках света лицо кажется еще бледнее; липкие, цвета молока, волосы прядками падают на глаза. Клеенчатый передник надет поверх белого халата. Пока — ни единой капли крови.

На столе лежит тело молодой девушки. Морж привел ее около часа назад. Все сделано чисто — на теле ни царапины. Сам морж стоит за спиной Плотника. Под дорогими ботинками разлилась едкая лужа; вокруг подошв пузырится черная пена. Но морж не придает этому значения, это не заложено в его программе. Если ботинки растворятся, он и не заметит. Его малиновый галстук — единственное цветное пятно в комнате. Губы моржа беззвучно шевелятся. Он говорит без остановки, только Плотник отключил динамики. Сейчас ему нужна тишина.

В руках у моржа эмалированный поддон для инструментов. Если бы морж был способен на эмоции, его бы бросило в дрожь от одного их вида. Кривые скальпели, пилы, совмещенные со сверлами, вычурные зажимы — часть инструментов Плотник изобрел сам, остальные — работа Бармаглота.

Из обилия чудовищных инструментов Плотник выбирает самый обыкновенный скальпель. Он смотрит на свое отражение в хирургической стали, затем склоняется над телом.

Лицо серьезно и сосредоточено. Плотник проводит пальцем по холодной коже, намечая будущий разрез. И еще он слушает.

Проходит четверть часа, прежде чем Плотник слышит то, чего ждет. Тихий шорох, похожий на шум в радиоприемнике, включенном на мертвую волну. Плотник надавливает ладонью на живот девушки и стоит не шелохнувшись, пока не улавливает под кожей легкое движение. Уголки губ дергаются. Морж не ошибся. Как всегда.

Плотник делает глубокий разрез от грудины и вниз. Вопреки слухам, он не испытывает ни малейшего удовольствия, копаясь во внутренностях своих жертв. Он просто делает то, что должен. У каждого своя роль, все подчинено высшей цели… И свою роль Плотник играет хорошо.

— Лепестковый зажим, — Плотник протягивает руку. В ладонь ложится хитроумное приспособление с множеством винтов и шарниров.

Плотник закрепляет зажим. Тело лежит перед ним, как раскрытая книга. Внутренности вываливаются наружу, но для Плотника это не имеет значения.

Он смотрит на гладкую, темно-лиловую стенку желудка. Та ходит волнами — внутри что-то копошится. Плотник снова берется за скальпель и делает два быстрых разреза, крест-накрест. Стенки разворачиваются, как лепестки цветка.

— Щипцы…

Но, не дожидаясь инструмента, он лезет в желудок рукой и вытаскивает нечто темное и мокрое. Птицу с кораллово-красным клювом. Сморщившись, Плотник швыряет ее на стол.

Птица извивается, темные перья блестят. Она поднимает голову и смотрит на Плотника — пустые глаза-бусины, похожие на капельки туши. Смотрит внимательно, с интересом.

— Ничего не выйдет, — тощая шея птицы сжимается в спазме. Она колотит по столу слабыми крыльями, оставляя коричневые пятна. Из горла вырывается булькающий клекот. Птица отхаркивает темно-красные сгустки, брызги летят Плотнику в лицо.

— Слишком поздно, — говорит она.

— Начинается, — говорит Плотник.

Резким движением он перерезает птице горло.

24. Крестики-нолики

Ежась от ветра, Джек вышел со стадиона. Надвигающийся прилив ощущался все сильнее; воздух был таким плотным, что Джек скорее пил его, чем дышал. Нужно было найти Ван Белла и выбираться из Города Устриц. Теперь, когда появилась зацепка, глупо умирать, не доведя дело до конца.