Время алых снегов - [72]

Майор отрицательно качнул головой. Лицо старшего лейтенанта стало хмурым и замкнутым. Он вытянулся перед командиром полка, ровным голосом отчеканил:

— Товарищ полковник, прошу предоставить краткосрочный отпуск с поездкой на родину... лучшему водителю роты...

О своем отпуске Самарин больше не заикался. После учений всегда находится много работы, и только через месяц Нечаев, спохватясь, извлек изпод стекла рапорт старшего лейтенанта. Сам пошел разыскивать Самарина и застал его в ротной канцелярии. Тот сидел за столом, подпершись рукой, и не сразу заметил вошедшего майора. Вяло поднялся. Заметив в руке комбата собственный рапорт, криво улыбнулся:

— Обстоятельства отпали, товарищ майор.

Нечаев увидел на столе телеграфный бланк, взял его и прочел: «Вышла замуж... прости».

— Так, значит, ваша телеграмма ничего не изменила?

— А я и не посылал никаких телеграмм... Написал после учений, да, видно, поздно было...

Нечаев вспомнил свои слова насчет стоимости телеграфных строк, и стало ему неловко... До чего нелегкое занятие быть командиром! За каждым твоим словом — последствия, не говоря уж о поступках. И это «минное поле», — черт бы его побрал! — оно уже легло поперек жизни одному человеку.

Майор снял фуражку, сел за стол напротив Самарина, убрал телеграмму с глаз.

— Может, оно и к лучшему? — спросил он и сам поверил, что к лучшему. Хуже, если женишься невпопад — он-то это на себе проверил, — а у Самарина, кажется, могло и невпопад случиться. Но в глубине души майор понимал, что занимается самооправданием.

— Вот что, товарищ ротный командир. Дела ваши на службе не так уж плохи, а это, в конце концов, — главное. Я к вам за помощью. Возьмите-ка вы под свой догляд нового соседа вашего. Опыта у него ни на грош, — боюсь, дров не наломал бы. Думаю, и в ваших интересах поскорее человека на ноги поставить. Не говорить бы заранее, да уж язык больно чешется, все равно не утерплю: в штабе мне намекнули, чтобы преемника себе готовил.

Знал Нечаев, какой бальзам пролить на сердечную рану Самарина: побольше доверия и чуточку лести. Чем сложнее работу наваливали на старшего лейтенанта, тем веселее он становился. Ведь отличают людей, главным образом, сложными поручениями. А к отличиям Самарин был очень неравнодушен. Да и есть ли равнодушные к славе люди, выросшие из того поколения мальчишек, над которым взошла радуга отцовских орденских лент?

Нечаев и сам принадлежал к ним...

Командир своей личностью обязательно отзовется в подчиненных — это Нечаев слышал не однажды. Пожалуй, ни в ком другом он не узнавал себя так часто, как в командире первой роты. Ему льстило такое самоузнавание, но в иные минуты, когда Самарин слишком уж явно вторил интонациям и манерам комбата, Нечаева охватывало беспокойство. И тогда майор раздражался, ему хотелось даже, чтобы Самарин вступил в спор, сделал что-то вопреки его воле. А тот лишь удивленно поглядывал на сердитого командира и на каждое новое требование отзывался с новым рвением. Раздражение Нечаева скоро проходило, и он снова любовался исподтишка исполнительным, словно стянутым в тугой узел командиром первой роты, так похожим на комбата майора Нечаева.

Капитаном Самарин стал досрочно. Люди приняли это как должное — люди не сомневались, что на роте Самарин долго не засидится.

А минувшей весной майор узнал, что глаза молодого капитана замечают не только солдат, машины и порядок в казарме. По дороге в Дом офицеров вдруг встретил Самарина с девушкой. Большеглазая и застенчивая, она сразу понравилась Нечаеву, и он с тайным облегчением подумал: «Значит, теперь я не так уж и виноват перед ним». Пути их совпали, и недалеко от Дома офицеров Самарин предложил свернуть в боковую аллею: надо, мол, витринку одну посмотреть. Нечаев улыбнулся, догадавшись, что это за витринка: по бокам аллеи красовались фотографии лучших офицеров гарнизона.

Девушка первой остановилась перед портретом строгого капитана при всех регалиях на парадной тужурке.

— Ой, Саша! — всплеснула она руками. — Это же ты. Да какой красивый!

Нечаев мог бы поклясться, что при последнем ее слове в глазах Самарина мелькнула тоска. Значит, не забыл ту... Ничего не забыл.

Случилось это полгода назад, и все полгода Нечаеву не пришлось больше вспоминать своей вины перед капитаном Самариным. Перемена в служебном положении в один день отодвигает все, чем ты жил вчера. К тому же у начинающего офицера штаба соединения нет времени копаться в прошлом. А жизнь между тем закручивала свою спираль, ведя его к этим горным дорогам, чтобы столкнуть с Самариным, проверить: действительно ли собственной личностью отразился майор Нечаев в своем воспитаннике?

Ну, почему бы в самом деле Самарину не попытаться проскочить к перевалу кратчайшей дорогой, закрыв глаза на условные бомбардировки и условно взорванные мосты? Чего не сделаешь ради славы родного батальона, блеск которой упадет и на тебя самого! Разве бывший комбат — нынешний помощник руководителя учений — не топтал условных минных полей ради той же славы? И разве он раскаивался в том публично? Как бы не так!

Но Самарин-то, схитри он сегодня, славы не добудет. Майор Нечаев не позволит. Как не позволил когда-то воспользоваться щедростью командира полка, потому что это доставило бы Нечаеву липшие моральные терзания. И куда проще запрещать легкие дорожки теперь, когда ты не батальоном командуешь в бою, а, по сути, инспектируешь тот батальон. Вот если бы снова оказался в шкуре комбата!..