— Зачем они напали на общину? Из-за мести?
— Нет, всем нужно самое мощное оружие, которое есть в мире.
— Но меч разрушен.
— Это не то, — вновь стал клеить стул Артан, — самое мощное оружие, которое человек возвел в абсолют — информация. Всадникам нужна именно она. А кто собирает и структурирует информацию лучше всех в этом мире?
— Видящие.
— Думаю, именно то же самое сказали своим господам прибежавшие шакалы. Магистр смог предсказать нападение. Мы даже успели вывести часть Ищущих.
— Но не всех?
— Не всех. Там были очень могущественные Игроки, четверо баннеретов и двое адъюнктов. И вряд ли Всадники убили их сразу или позволили умереть. Они явно выпытали все, что хотели.
— И что теперь?
— Подумай. Что ты сделаешь, когда проснешься от долгого сна и узнаешь о появлении Игрока, которому достались Лики Спасителя, Разрушителя и Завоевателя? Или что недавно инициированный Ищущий разделался с предавшим тебя соратником? А когда окажется, что этот Игрок одно и то же лицо?
— Не знаю.
— Как минимум, ты захочешь взглянуть на него. Как максимум…
Артан провел ногтем большого пальца себе по горлу.
— Три Ищущих, три Лика. Весьма удачно.
— Убийца забирает только один Лик, — заметил я.
— Но убийц может быть трое, — добавил Мастер, — ты же не думаешь, что за столько веков Ищущие не нашли лазейки в правилах?
— Поэтому вы здесь, — догадался я, — для этого нужна резиденция. Вы знаете, куда придут Всадники.
— Да, мы знаем, что они идут к тебе. Вратами они не воспользуются, потому что мы контролируем все подступы. Это стоит больших сил и пара попыток прорывов уже была. Все усугубляется тем, что многие сейчас выполняют очень важное поручение Гроссмейстера. Как только они выведут объект из-под удара, мы сможем перераспределить силы.
— Что за объект?
— Ты Гость и Гроссмейстер велел рассказывать все, что может тебя касаться. Но это забота Ордена.
— Хорошо, можешь не говорить. То есть, мы будем просто ждать, пока Всадники доберутся сюда?
— Магистры и Гроссмейстер сейчас просчитывают все варианты. Сказанное тобой предпочтительнее, потому что удастся сохранить множество жизней. Это раз. В случае битвы мы сможем проконтролировать инициацию новых Игроков. Это два. А третье… когда знаешь, куда бежит хищник, есть способы расставить множество хитроумных ловушек.
— А как же люди? В смысле, обыватели? Что будет с теми, кто встанет на пути Всадников?
— Умрут. Как и те, что в Неаполе, или в Риме. Как и те, что гибли во время мировых войн, когда Ищущие решили устроить передел власти. Думаешь, что-то изменилось?
— Но ведь это…
— Неправильно, несправедливо?..
Артан недобро ухмыльнулся, снова закрыв тюбик с клеем. Отложил его и посмотрел на меня. Нехорошо так, слишком пристально.
— Дай угадаю, ты коришь себя за то, что случилось в Неаполе? Ведь это ты убил Мороса и косвенно ты виновен в том, что печать разрушена?
В горле встал комок, который не удалось проглотить. Я не мог ничего толком вымолвить. Благо, Мастеру и не нужен был мой ответ. Поэтому он продолжил.
— И фактически ты убийца нескольких сотен человек. Так получается?
В носу засвербило, а глаза стали мокрыми. Вот зачем он сейчас об этом?
— Если быть точнее, пятьсот четыре человека мертвы. На данный момент. И каждого, получается, убил ты?
Я прокашлялся, чтобы скрыть свое волнение.
— Только это так не работает. Скажи, сколько сняла у тебя Система Кармы? Ноль. Не наводит ни на какие размышления? Вина ли отца в том, что сын стал насильником? Нет. Отцу лишь стоить подумать, как он будет жить с этим. Наказать или простить — вот его выбор. Это и есть Карма.
— И что же мне делать?
— Что хочешь. Ты можешь отступить. Не надо думать, что весь Отстойник покоится лишь на твоих плечах. У этого мира достаточно защитников. Либо ты действительно можешь воспротивиться воле Всадников. Но и тут никто не провозгласит тебя героем. Потому что это твое решение. Правильное или неправильное — неважно. Поступай так, как знаешь.
— Если я отступлю, что скажут другие?
— Кто? Куча Игроков, чьих имен ты даже не знаешь?
— Охотник… друзья.
— Охотник достаточно мудр, чтобы понимать всю подоплеку решений Ищущих. Он и сам не раз отступал. Что же до друзей — если они настоящие, то поймут. Если нет — разве тебя должно интересовать их мнение?
— Я не трус. Я не боюсь Всадников. Просто именно сейчас все в голове смешалось. Все вокруг носятся, у всех есть цель. А мои мысли совершенно в другом месте.
— Что плохого в том, чтобы быть трусом? Трусы живут дольше, заводят семьи, воспитывают детей. А отважные герои погибают слишком рано. И не всегда о них слагают песни.
— Я понял, ты передергиваешь. Не может рыцарь, или кем ты там был, говорить, что быть трусом хорошо.
Артан хитро ухмыльнулся и кивнул.
— Самое важное, не быть кем-то для окружающих. А оставаться собой. Тогда ты точно не ошибешься.
И вдруг Мастер вздрогнул, точно услышал громкий звук. Его брови удивленно взметнулись вверх, глаза наполнились жестокостью и решимостью. Он успел вскочить на ноги, прежде, чем дверь распахнулась. Не бережно отворилась после короткого стука, как до того, а чуть не слетела с петель. Ударилась ручкой о стену и подалась назад, но я успел ее перехватить.
