Времена не выбирают - [33]

— Нет! — громко сказала она, и эхо покатилось по пустому дому. — Макс не такой!

Несколькими днями позже он, наконец позвонил. Джил так обрадовалась, услышав его голос, что мигом забыла о сомнениях.

— О, Макс! — выдохнула она. — Я так рада, что ты позвонил. Я уже начала думать, — продолжила она нарочито беззаботно, — что ты угодил в очередную переделку.

— Нет, ничего подобного. — Он казался рассеянным, будто был обременен сотней других проблем. — Я с головой ушел в эти семейные дела, так что для всего остального просто не оставалось времени.

— И как дела?

— Не очень, — последовал маловразумительный ответ, — похоже, я увяз глубже, чем думал. Одно из предприятий чуть не потерпело крах в мое отсутствие, и мне пришлось чертовски нелегко, пока выправлял положение. Проблема в том, что я не лишен чувства ответственности.

— Я тебе сочувствую, Макс. Жаль, что помочь не могу.

— Ты помогаешь, — сказал он уже другим, более интимным тоном. — Ты помогаешь уже тем, что существуешь. Впрочем, хватит о грустном. Чем занимаешься? Появился какой-нибудь кит на горизонте?

Джил вкратце поведала ему о своей работе, и они распрощались. В душе ее образовалась пустота. Этот разговор ничуть не прибавил ей уверенности. Ни одного по-настоящему теплого слова! Он скучал по ней, но не настолько, чтобы изменить ситуацию.

Бизнес, конечно, требует времени, но как быть с неофициальной помолвкой, о которой он как-то упомянул? Макс ни разу не коснулся этой темы, а Джил, хотя и сгорала от желания задать ему вопрос, сдерживала себя, чтобы он не подумал, будто его принуждают к чему-то.

С этих пор звонки его стали все реже, а их разговоры все короче. Джил уже перестала сидеть как прикованная у телефона с полудня до полуночи. За целую неделю он мог ни разу не позвонить, а когда телефон оживал, они общались, будто едва знакомые люди. И, тем не менее он продолжал звонить. Временами Джил думала, что было бы лучше, если бы он перестал ее мучить. Может быть, тогда она смирилась бы со своим одиноким существованием, полностью сосредоточившись на работе. Так, наверное, мается душа в чистилище: уж лучше определенность — рай или ад. Неведение убивает.

Сердцем Джил продолжала верить в то, что он по-своему любит ее, но никаких планов на будущее они не строили, о браке он не заговаривал.

Джил успокаивала себя тем, что он занят решением сложных проблем. Не так-то просто для мужчины вырвать себя из привычного круга забот, оторваться от семьи, от работы. И все же растущая тревога не оставляла ее. Лежа в одинокой постели, Джил всю ночь напролет уныло глядела в потолок. По крыше барабанил надоедливый осенний дождь, и в сотый раз она задавалась вопросом: неужели Максу так трудно снять трубку и позвонить, просто чтобы сказать, что у него все в порядке и он думает о ней? Неужели прогулки по пляжу и страстные ночи были лишь плодом ее воображения?

Она думала о его скрытности и нежелании выражаться ясно, о его притворстве и стремлении завоевать ее симпатию, симулируя тяжелую травму. Как-то раз он отметил ее неопытность… Может быть, и раньше Макс в душе смеялся над ее наивностью, а сейчас рассказывает Вирджинии о деревенской простушке, которую ему не составило труда затащить в постель?

Темным ноябрьским вечером, когда сильный северный ветер, завывая, гнул деревья и вздымал высокие пенные волны, Джил стояла у окна и смотрела на бурлящий океан.

Уже несколько дней девушка не находила себе места. Работа валилась из рук. Молчание Макса становилось невыносимым. Она должна что-то предпринять, иначе ожидание сведет ее с ума. Но, что можно сделать? Позвонить ему? Как? Она не знает номер его телефона. Справочная служба спросит адрес абонента.

У Джил была хорошая зрительная память. Она закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь мысленно воссоздать его водительские права. Ура! То, что нужно. Паувел-стрит! Номер дома она не помнила, но, быть может, достаточно назвать улицу. Джил принялась названивать в справочную.

Все оказалось куда проще, чем ей представлялось. На Паувел-стрит проживал только один Макс Горинг. Боясь передумать, она быстро набрала полученный номер. Сердце ее бешено колотилось, но решение расставить точки над «i» крепло с каждой секундой.

После двух или трех гудков женский голос ответил:

— Алло?

У Джил пересохло во рту. Ей пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы произнести:

— Могу я поговорить с Максом Горингом?

— Простите, — последовал вежливый ответ, — Макс принимает душ. С вами говорит Вирджиния. Могу я что-нибудь ему передать?

— Нет-нет. Спасибо. Я позвоню в другой раз. — Джил медленно опустила трубку.

Вирджиния! Та самая женщина! Кто она ему? Что она делает в его квартире, когда он принимает душ? Отвечает на звонки этим глубоким бархатным голосом, в уверенной манере, с которой она, должно быть, родилась на свет!

Пронзительный телефонный звонок заставил Джил вздрогнуть. Она понимала, что следует расстаться с мечтами, но что-то внутри нее задрожало от надежды услышать любимый голос — в это время обычно звонил Макс. Может быть, найдется простое объяснение всему, в том числе и присутствию в его доме этой проклятой Вирджинии? Девушка схватила трубку.