Времена не выбирают - [31]

Кульминацией каждого дня были скупые разговоры по телефону. Он позвонил ей, как и обещал, из Сан-Франциско, чтобы сообщить, что благополучно пересек горы.

— Не знала, что ты живешь в многоквартирном доме, — сказала Джил, смеясь. — Фактически, я ничего о тебе не знаю. Не представляю, как складываются твои будни.

— Ничего особенного, даже и рассказывать не о чем.

— Может быть, но если ты посвятишь меня в какие-нибудь детали, мне будет легче почувствовать тебя рядом. Я буду представлять тебя среди вещей, которые тебя окружают. Ты видел меня в моем доме, а я даже не знаю, как выглядит твой.

— Этому дому недолго осталось быть моим, — твердо заявил Макс. — Помни, что я вернулся сюда только ради одного: поставить на моей прежней жизни точку. Наберись терпения. Знай, что мне так же тяжело без тебя, как и тебе без меня.

Джил сомневалась в этом. Мужчины умеют находить забвение в разных делах, а для женщин любовь — смысл всей жизни. Что по этому поводу говорили классики? «Любовь для мужчины — способ уйти от действительности, а для женщины — сама действительность». За прошедшие века мир мало изменился, по крайней мере в том, что касается человеческой природы. Пусть женщины отвоевали себе свободу и способны сами себя обеспечить, пусть мужчины перестали быть единственной опорой их существования, но от этого женщины не стали счастливее. Если нет любви, они теряют вкус к жизни.

— Знаю, — сказала она тогда Максу, — и не жалуюсь на судьбу. Я просто тоскую по тебе, вот и все. И не могу представить то место, где ты живешь. Для меня ты существуешь только здесь, на этом пустынном побережье.

— Я знаю, милая, и испытываю похожие чувства. Но ты должна понять; я не могу уехать, бросив все. Это будет несправедливо по отношению к моей семье, к друзьям, к делу. И к тебе тоже. Я хочу начать жизнь с тобой с новой строчки. Понимаешь?

— Да, конечно, — заверила его Джил. — Оставайся столько, сколько сочтешь нужным. Я не хочу мешать твоим планам, торопить тебя. Мне достаточно знать, что ты любишь меня и помнишь.

— Конечно, я люблю тебя. Верь мне!

Однажды вечером, как раз в то время, когда обычно звонил Макс, телефон ожил, но в трубке прозвучал голос Бекки.

— Ну, все, — с видимым облегчением сообщила она, — мои уехали. Я люблю внуков, но так устала от них! И где они берут столько энергии?

— Думаю, и у вас ее было в свое время не меньше, — засмеявшись, ответила Джил.

— Может быть, не помню, — сухо ответила дама. — Кстати, — словно встряхнувшись, заговорила Бекки, — как насчет того предложения поужинать? Сегодня не поздно? Я бы с удовольствием использовала передышку.

— Ну, — замялась Джил, — не знаю. Прямо сейчас я пойти не могу. Жду звонка.

— Да? — Бекки захихикала. — Не от того ли красавчика? Я заметила, что он уехал.

Джил подавила внезапный приступ раздражения.

— Бекки, есть ли на свете что-нибудь, чего бы вы не заметили? — спросила она беззаботно, как бы невзначай.

— О, прости, дорогая! Я вовсе не хотела ничего выпытывать. Мне кажется, что ты, голубушка, весьма чувствительна ко всему, что касается этого молодого человека.

— Извините, Бекки. Я не хотела вас обидеть. И с удовольствием поужинаю с вами. Дайте мне только час или около того, и я заеду за вами, а от вас рванем в новый ресторан. Идет?

Новый ресторан в небольшом курортном городке в нескольких милях от поселка был построен с расчетом на туристов и отличался помпезностью, но, по мнению Джил, не слишком хорошим вкусом. По стенам были развешаны тяжелые сети; столы серо-зеленого стекла, загадочно мерцающие в полумраке, претендовали на сходство с корабельной палубой, в отделке интерьера использовалось много дерева, которое, по замыслу дизайнера, должно было напоминать о сплаве леса; кое-где со стен смотрели засушенные крабы, а в углу зала располагался огромный аквариум со всякой рыбьей мелочью.

В ресторане было шумно. Женщины выбрали отдаленный столик на двоих и принялись изучать меню. Тут же к ним подлетел молоденький официант с дежурной улыбкой. Все, от стен до обслуги, было насквозь пропитано фальшью.

Одним взглядом окинув меню, Бекки, перегнувшись через стол, громким шепотом сообщила:

— Дешевле было бы слетать в Майами. — Расходы пополам.

— Нет, — возразила Джил, — я угощаю.

Джил вздохнула. Деньги будут потрачены зря, но по-другому поступить она не могла — надо выполнять обещание.

— Позволь мне хотя бы заплатить за вино. Или ты предпочитаешь коктейли?

— Нет, вино вполне меня устроит. Давайте кутнем и закажем омаров.

— Я — за, если ты можешь себе это позволить.

— Никаких проблем!

Бекки добавила к заказу бутылку рислинга. Когда сервировали ужин, она подняла бокал.

— За тебя, моя девочка! — торжественно произнесла Бекки. — Ты выглядишь на все сто. Этот темно-зеленый цвет чрезвычайно идет тебе, и мне нравится твоя новая манера носить волосы распущенными.

— Спасибо, Бекки, — ответила Джил, польщенная комплиментом старшей подруги.

— Ты прямо расцвела, — продолжала Бекки, — я бы сказала, ты выглядишь, как… — Она запнулась, раздумывая, стоит ли говорить то, что было у нее на уме, но, решительно тряхнув головой, закончила: — Как женщина, которая любит и любима.