Времена года - [6]

Как осторожна эта неожиданная зимняя кобылка! Легкое движение, и она большим скачком уносится так далеко, что место посадки точно не заметишь. И другие ей не уступают в резвости. Начинаю охотиться за неожиданными незнакомцами и вскоре, присмотревшись, угадываю в них Хортиппуса моллис. Охота нелегка. Приходится затаиваться, прислушиваться, потом медленно-медленно ползти на звуки песенки. Тут же, в сухой траве не спеша ползают и осторожные самки. Они заметно крупнее самцов, брюшко их полное, набито созревающими яичками и, конечно, не зря: яички откладываются в теплую землю южных склонов. Никто этого не знал раньше!

Здесь, в небольшом распадочке, оказывается, собралось изрядное общество кобылок, переживших смерть родичей и продолжающих воспевать весну жизни зимою. Не зря сюда наведываются горные куропатки. Разве плохо в долгий зимний пост полакомиться живыми насекомыми! Чем реже животное, тяжелее условия жизни и больше врагов, тем оно осторожнее. Кобылки подтверждают это правило. Им нелегко, они одни, вся их шестиногая братия впала в спячку. С большим трудом добываю несколько самок и самцов. У некоторых из них изрядно потрепаны крылья. Они ветераны музыкальных состязаний и начали их еще с конца лета.

В поисках кобылок удивительно быстро пролетает время. Солнце закатывается за покрытую елками гору. Снизу ущелья кверху быстро ползет холодная тень. Вот она уже совсем близко. Еще несколько минут, и прощай, зимнее лето! Стало холодно, сумрачно и неприветливо. Сразу замолкли кобылки, спешно попрятались в укромные уголки и сейчас замирают на долгую холодную ночь. Но какая необычная жизнь! Мерзнуть, околевать, становиться ледышкой ночью, разогреваться, оживать и распевать песни, как летом, днем! До каких пор так будет продолжаться? Не до самой же настоящей весны. Интересно бы проследить еще несколько раз за кобылками. А сейчас пора спускаться вниз.

Возвращаясь домой в машине, я думаю, что здесь, на вершинах гор, обращенных к солнцу, со временем возникла особенная группа кобылок. Они приспособились к столь необычному ритму жизни и, главное, к способности переносить столь резкие колебания температуры в течение суток. Физиологам и биохимикам трудно объяснить, как организм животного может ежедневно зимою замерзать от сильных морозов ночью и явный прогрев — днем. Вероятно также, что эта группа настолько ушла в этом отношении от родственного вида, обитающего в пустыне, что стала другим видом и отличается какими-то мелкими структурами строения тела.

Саксауловый грибкоед

>(Пустыня)

История с саксауловым грибкоедом началась из-за черной бабочки. Зимой тысяча девятьсот сорокового года в низовьях реки Чу лесничий Коскудукского леспромхоза Кравцов, проходя по саксауловому лесу, увидел летающих черных бабочек. Он сбил шапкой несколько бабочек и спрятал в спичечную коробку. Какими-то путями спичечная коробка со странными бабочками дошла до Зоологического Института Академии Наук в Ленинграде и попала к ученому, специалисту по бабочкам.

Ученый открыл коробку и обрадовался. Бабочки были невиданные, ярко-черные, с большой бахромкой необыкновенно длинных чешуек по краям крыльев и большими шипами на голенях передних ног. Их нельзя было отнести ни к одному известному до сего времени семейству чешуекрылых. Все бабочки оказались самцами. Но что значат несколько экземпляров в спичечной коробке, к тому же поврежденных. Интересно поймать еще незнакомок, кстати, поискать самок, выяснить, почему бабочки летают зимой, и как они, такие маленькие, ухитряются жить среди холодного и заснеженного саксаулового леса.

И ученый прислал мне письмо с просьбой поискать загадочную бабочку и разведать тайны ее необыкновенной жизни. День, когда мы собрались в дорогу, был теплый. Ярко светило солнце, и хотя в тени домов холодно, по улицам кое-где пробивались ручейки талой воды. В Средней Азии зимой нередки такие, совсем весенние дни. Утром следующего дня тоже ничто не предвещало дурной погоды. Но когда город остался позади, и дорога повернула вдоль гряды холмов Курдайских гор, сразу похолодало, а тент грузовой машины стал яростно трепать ветер. По широкой Чуйской долине поползли косматые серые облака, они закрыли небо и заслонили солнце. По сугробам побежали струйки поземки. Один за другим промелькнули поселки с высокими тополями. Дальше в стороны раздвинулись горы, и шире стала заснеженная долина. В сумерках промелькнули огни станции Чу. Еще час пути, и вот уже яркий луч фар автомашины скользит по узкой дороге среди саксаулового леса, взметывается на песчаные барханы и, дрожа, уходит за горизонт в густую ночную темень. Потом сворот с дороги, остановка, тишина, чуткая и настороженная, жаркий саксауловый костер, устройство бивака, торопливый ужин и непривычный сон на морозном воздухе в спальных мешках.

Перед утром наша палатка начинает слегка вздрагивать, а в тонких веточках саксаула раздается посвист ветра. Если остановка в пути произошла ночью, то рано утром интересно, выскочив из палатки, осмотреться вокруг. Тогда оказывается все по-другому, чем казалось в темноте, и будто сняли покрывало с неожиданной картины. Но сейчас небо закрылось белесоватой пеленой, горизонт задернуло сизой дымкой, и саксауловый лес с низенькими полудеревьями-полукустарниками, похожими друг на друга, раскинулся во все стороны, серый и монотонный, без единого бугорка и прогалинки. В веточках саксаула начинает громче свистеть ветер. На землю падает крупная белая снежинка, за ней другая, и вскоре на всё окружающее накладывается редкая сетка белых линий.