Вредная девчонка – староста - [18]

– Джулиан, почему ты взял те деньги, а ещё шоколадки и мои конфеты? – спросила Элизабет.

– Какие ещё деньги и какие конфеты? – удивился Джулиан.

– Только не притворяйся, что не понимаешь, о чём я! – выкрикнула Элизабет, теряя терпение. – Ты взял мой фунт и деньги Розмари в придачу. А сегодня я видела, как моя конфета выпала у тебя из кармана, когда ты доставал носовой платок.

– Элизабет, да как ты смеешь говорить такое? – рассердился Джулиан, лицо его покраснело, а зелёные глаза потемнели.

– Смею, потому что я староста и мне известны твои проделки! – заявила Элизабет с холодной злобой. – А ещё друг называется!

– Нет, мне это нравится! Это же ты называла себя моим другом, а теперь придумываешь все эти мерзкие гадости! – громко возмутился Джулиан, он тоже стал терять терпение. – Раз ты староста, то возомнила, что имеешь право обвинять честных людей во всяких низостях! Хороша, нечего сказать! По крайней мере, мне ты больше не друг!

И он пошёл прочь. Но Элизабет побежала за ним. Глаза её горели. Она схватила мальчика за рукав. Джулиан попытался стряхнуть её руку.

– Ты должен меня выслушать! – почти выкрикнула она. – Ты обязан! Если не хочешь, чтобы всё это обсуждалось на следующем собрании.

– Если ты посмеешь хоть кому-нибудь об этом растрепать, то горько поплатишься, – процедил сквозь зубы Джулиан. – Все девчонки одинаковые – двуличные и бесчестные, несут всякий вздор и не желают верить, когда им говоришь правду!

– Джулиан! Я не хочу выносить это на собрание! – крикнула Элизабет. – Не хочу. Поэтому и пытаюсь дать тебе шанс: расскажи мне, чтобы я могла тебе помочь и всё исправить. Ты вечно твердишь, что поступаешь как хочешь, вот я и решила, что ты можешь взять то, что тебе захочется, и…

– Послушай, Элизабет! Да, я и в самом деле поступаю так, как мне хочется, но есть много такого, что мне категорически не нравится и чего я никогда не сделаю, – сказал Джулиан, и его зелёные глаза блеснули, а чёрные брови нахмурились. – Мне не нравится воровать и не нравится врать. А ещё рассказывать небылицы. Поэтому я этого не делаю. А теперь я ухожу. Отныне ты мне не друг, а враг. Я никогда-никогда не стану снова думать о тебе хорошо.

– Я тебе не враг, Джулиан, я просто хочу помочь, – сказала Элизабет. – Говорю же: я своими глазами видела свой помеченный фунт. И видела, как моя конфета выпала у тебя из кармана. Я староста, и я…

– И ты решила, что имеешь право обвинять меня?! Думаешь, я признаюсь в том, чего не совершал, потом всплакну у тебя на плече и пообещаю своей старосте стать хорошим мальчиком? – возмутился Джулиан. – Что ж, ты ошибаешься, дорогая Элизабет. Не понимаю, как тебя только выбрали старостой!

И он развернулся, чтобы уйти. Но теперь и Элизабет рассердилась не на шутку. Она попыталась остановить его ещё раз. Джулиан рассвирепел, схватил девочку за плечи и тряхнул с такой силой, что у неё застучали зубы.

– Будь ты мальчишкой, я бы тебе показал, что я о тебе на самом деле думаю! – процедил он со злобой. Потом вдруг отпустил её и зашагал прочь, сунув руки в карманы, волосы растрепаны, губы плотно сжаты в злую линию.

У Элизабет подкосились ноги. Она прислонилась к стене конюшни, пытаясь успокоиться и перевести дыхание. Она старалась рассуждать здраво, но у неё не получалось. Какая ужасная ссора!

Девочка чуть не подскочила на месте, услышав приближающиеся шаги. Из конюшни вышел Мартин Фоллет, бледный и испуганный.

– Элизабет, я невольно всё слышал. Я не хотел вас перебивать. Мне так жаль тебя. Джулиан не имел права так гадко с тобой говорить, ведь ты изо всех сил старалась ему помочь.

Элизабет была благодарна Мартину за эту дружескую поддержку, но её огорчило, что он всё слышал.

– Мартин, не говори никому ни слова, – приказала она, выпрямившись и откинув назад курчавые волосы. – Это касается только нас двоих, пусть всё останется тайной. Пообещай мне, что не проболтаешься.

– Конечно, конечно, – сказал Мартин, – но, Элизабет, позволь мне хотя бы помочь тебе. Я поделюсь с тобой своими конфетами. И дам фунт, вместо того, что ты потеряла. Тогда всё наладится, правда? Тебе не надо будет волноваться из-за Джулиана и ссориться с ним. И рассказывать тогда об этом на собрании тоже не придётся.

– Ох, Мартин, это очень мило с твоей стороны, – сказала Элизабет, почувствовав вдруг страшную усталость, – но ты не понимаешь. Я не о своих деньгах и конфетах горюю, это всё глупости, а о том, что Джулиан их взял. И этого тебе не исправить! Твой фунт и конфеты не помогут заставить Джулиана больше так не поступать. Мне кажется, что ты должен это понимать.

– Ну, дай ему всё-таки шанс, – сказал искренне Мартин. – Не выноси это на собрание. Просто дай ему шанс.

– Ладно, я подумаю, – пообещала Элизабет. – Ох, если бы я не была старостой! Тогда бы я могла сама обратиться к старосте за советом. А сейчас я просто не знаю, что делать.

Мартин взял её под руку.

– Пойди и поговори с Джоном о саде, – подсказал он. – Это тебе поможет.

– Ты такой добрый, Мартин, такой заботливый, – сказала Элизабет с благодарностью. – Но мне не хочется сейчас разговаривать с Джоном и вообще ни с кем. Мне надо самой всё обдумать. Так что, пожалуйста, оставь меня одну. И обещай никому о том, что услышал, не рассказывать! Это касается только меня и Джулиана.