Вредина, маг и обряд, пошедший не так! - [26]

Ох, и где ему выдали эти глаза…. Чертовы лазеры.

Я вдруг поняла, что уже не сержусь, а любуюсь Артуром… Да и в нем вдруг что-то переменилось: гнев сменился чем-то еще.

Испугавшись этого, я сглотнула и отступила на шаг. Артур кашлянул, пригладил волосы и скрестил руки на груди.

— Ты идти можешь? — уже спокойно спросил он, посмотрев на мои расквашенные колени.

Я кивнула.

— Тогда пойдем. И где твоя одежда? В смысле, — спохватился Артур и задиристо прищурился, — Мне плевать, где твоя одежда, но скажи: она завтра не окажется вывешенной на флюгере академии или что-то вроде?

Я содрогнулась:

— Нет. Думаю, не окажется.

— Хоть одна хорошая новость.

Я вздохнула и, помявшись, поковыляла вслед за ним, как зомбарь. Узрев печальное зрелище моих спотыканий, Артур тотчас остановился. Тихо выругался.

— Ты похожа на побитого щенка, фамильяр, — процедил он.

Его ладони загорелись мягким синим цветом: я отшатнулась, но Артур подтянул меня за плечо обратно, провел рукой по лицу, а потом, наклонившись, по ногам.

Раны затянулись, как миленькие.

— Спасибо, — буркнула я.

Он не ответил. В молчании мы спустились на десятый этаж. Пришли в спальню. Я сходила в душ, потом легла в вольере и отвернулась к стене. Артур погасил свет, оставив ночник за столом. Я долго не могла уснуть. Он что-то писал: скрипело перо, шуршала бумага.

А потом я заплакала.

Тихо, изо всех сил стараясь, чтобы меня не услышали. Долбанные слезы вытекали из глаз и мочили подушку.

Причиной было всё и сразу. Поводом — одна случайная шутка. Я никак не могла выкинуть из головы фразу, брошенную Борисом — о том, что все это «попаданство» может быть лишь галлюцинацией погибающего мозга…

В смысле: господи, как я далеко от дома. И, конечно, хочется назвать это все игрой, приключением, но спускается ночь, остаешься один, и холод сжимает сердце.

«Мир — это сон Брахмы» — говорят индуисты о нашей вселенной.

«Бог спит и видит нас во сне» — говорит философ Джордж Беркли.

Если этот мир — сон, а Борис тут бог — это очень опасное место. Если бог тут я, то ко мне вопросы: зачем я придумала апокалипсис? Последний приказ «умри за меня»? Студента, на чьи плечи взвалили ответственность за спасение… всех?

Перо перестало скрипеть.

— Фамильяр, ты что, плачешь?

— Хр-р-р… — я опомнилась и быстро сменила тональность на храп.

Еще какое-то время затылком я чувствовала, что на меня смотрят. А потом перо заскрипело вновь.

Я же и впрямь уснула.

* * *

Следующие два дня я провела в самоизоляции.

Точнее, как: когда я проснулась, Артура в комнате не было. Только записка: «Ты хотела свободы? Возрадуйся: теперь ты сама по себе. На этой неделе мне от тебя нужно только полтора часа в четверг — объясню про экзамен — и полтора в пятницу — сам экзамен. Уж придется потерпеть, знаешь ли».

Я прикусила губу. А потом пошла в библиотеку.

«Привет, Инес, — появилась запись в журнале. Я использовала свой лучший почерк. — Ты могла бы дать мне те книги о мире, которые вчера брал Артур Ван Хофф Эдинброг? И еще что-нибудь о порядке проведения экзаменов. И о работе с фамильярами. И о великих магах, пожалуйста. Спасибо!»

Глухонемая Инес, кажется, обрадовалось такому внезапному книжному голоду с моей стороны. Она не возражала против того, чтобы я брала учебники с собой.

Весь день я шастала туда и сюда между тремя опорными пунктами:

1. Библиотека — оплот знаний и дружелюбия Инес;

2. Сироппинг — деревушка, где идеально кормили, и где чайник для кофе наполнялся опять, едва ты допивал ароматное, чудное варево;

3. Лужайка с фонтаном — там я мимикрировала под других студентов, готовящихся к экзаменам. Тюленье лежбище, только с книжками, ага.

Самое прекрасное, что ко мне никто не прикапывался. Никто не узнавал во мне Ту Самую Землянку. Достичь этого оказалось просто: всего-то и пришлось, что надеть мантию, стянуть волосы в хвост и — да — везде ходить, уткнув нос в учебник… Что коррелировало с моими планами на ура.

К вечеру первого дня я знала о мире Гало примерно столько же, сколько знаю о своих любимых книжных мирах: о Средиземье, Хогвартсе, Ехо, Плоском мире и Лайонассе.

Однако мои знания были хаотичны.

Например, я теперь была в курсе, что:

— две младших луны называются Крик и Надежда, первая исчезает с орбиты в апреле, вторая — в ноябре;

— ни разу еще фамильяром мага не был человек, но дважды был эльф, оба раза дело заканчивалось свадьбой (статистика! пф!);

— в мире есть всего лишь три государства с нормальной природой, остальная планета — пустоши постапокалипсиса, привет Тварям;

— столица находится в одном дне пути от академии Форван;

— тут есть воздушные шары и подводные лодки! ого!

— весь кофе здесь обработан по тому же принципу, что наш кофе «копи лювак»; то есть с помощью прожорливых куниц и их желудков.

(Читая этот факт, я поперхнулась. Но лювак, вообще-то, крутой. Местный кофе тоже. Долой брезгливость!).

Я так перебрала с информацией, что уснула в спальне Артура за столом. А вот проснулась у себя в вольере. Привет барабашкам… И — волшебство — обнаружила, что одна из взятых мной книг об экзаменах поменялась на другую.

«Она лучше», — было скупо написано на бумажке, вложенной между страниц.