Вратарь - [43]

Итак, мы одержали важную победу. Но и теперь еще у динамовцев столицы сохранилась возможность занять второе место, если они победят ленинградских одноклубников со счетом 7:0.

Игра должна была проходить в Киеве, где еще стояла теплая погода. Перед матчем мы побывали у ленинградцев, упрашивали их стоять «насмерть», забить хотя бы один гол, что заставило бы наших соперников добиваться еще более крупного счета и тем самым по сути отказаться от второго места. Ленинградцы не собирались проигрывать.

В день решающего состязания киевский стадион «Динамо» был так густо забит народом, что нам, футболистам, не нашлось места на трибунах, и мы следили за матчем, стоя под деревьями, окружающими кольцо зрительных мест. Легко представить себе наше волнение, когда счет стал 6:0 в пользу москвичей. Но последнего гола они так и не забили.

Однако сам процесс вручения нам дорогих наград – серебряных медалей совершенно не соответствовал настроению игроков. Была уже глубокая осень, вручение состоялось на стадионе, народу было мало. Создалось впечатление, что это наше внутреннее дело, хотя по существу выше нас еще не поднималась ни одна команда республики.

В этом году я стал мастером спорта, а Женя Лемешко, к сожалению, еще не наиграл «нормы». Но я был уверен, что его значок мастера уже в пути, Женя выполнит норму.

Все, казалось, идет хорошо. Команда совершила стремительный взлет – такой, о котором поначалу не думала. Наши молодые футболисты стали мастерами. И как ни странно, именно теперь, в дни нашей наибольшей удачи, стало обнаруживаться, что в команде появилась опасная трещина, первые признаки нездоровья. Не трудно было догадаться, что оно может разрастись в хроническую болезнь. Исчезла спаянность коллектива, некоторые игроки, в частности Лерман и Виньковатов, не поладили друг с другом. Вокруг них постепенно собирались сторонники. А когда в коллективе появляются группки – добра не жди.

ПЕРВАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ

Весной 1953 года, когда мы прибыли на очередной сбор в Одессу, начались и другие неприятности. Мы приехали на юг сильно уставшими. Зимние тренировки проходили параллельно с учебой в школе тренеров, где занималась большая группа наших ребят – Коман, Тищенко, Журавлев, Лемешко, Богданович, я. За учебниками мы сидели иной раз по восемь часов в день, и надо было еще поспеть на тренировку. Иногда, когда совсем не оставалось просвета, Антон Леонардович забирал нас на время, которое студенты называют «окнами» – перерыв между парами. Тогда на заснеженном, а порой и покрытом льдом поле появлялись он, мы с Женей и наш новый вратарь Геннадий Лазунов, пришедший на место Зубрицкого. Грустно было расставаться с Анатолием Федоровичем, но все понимали, что возраст и полученная травма ноги, от которой он так и не оправился полностью, осложняют его пребывание в составе «Динамо». Между Ошенковым и Зубрицким состоялся откровенный разговор. В результате Анатолий Федорович «подал в отставку». Он, правда, еще поиграл пару сезонов за московский «Локомотив» и кишиневский «Буревестник», однако был уже не таким, как в молодые годы.

Мы с Женей остались основными вратарями, а ветерана Зубрицкого должен был заменить молодой Лазунов. Однако уже первые тренировки по методу Идзковского – на снегу, на льду, не считаясь с морозом или грязью – показались новому вратарю слишком трудными. Он не привык к такой напряженной работе и предпочел покинуть «Динамо». Мы тоже изнемогали под бременем сверхвысоких нагрузок Антона Леонардовича, но мы привыкли к такому стилю работы и знали, что он оправдает себя. Вот тут-то, еще зимой, и началась полоса неудач…

Во время тренировочной игры на снегу с командой Минска в воротах стоял Лемешко. Несмотря на мороз, он, как всегда, вышел без перчаток. Кожа на руках утратила эластичность. Отражая одну из атак противника. Женя парировал очень сильный удар. Внезапно он почувствовал резкую боль в руках. Оказалось, на ладонях лопнула кожа.

Таким образом, по приезде в Одессу мне пришлось проводить тренировочные и контрольные матчи не только в основном составе, но и за дублеров. Это, естественно, было нелегко, хотя и давало большую пользу. Но в жизни вратаря так много трудностей, что иной раз даже не можешь догадаться, откуда ждать беды. Я лишний раз убедился в этом во время сбора 1953 года.

Динамовцы проводили последний контрольный матч. Против нас выступал местный «Пищевик», в составе которого играл мой старый дружок Костя Червинский. И вот этот самый Костя, когда счет уже был 3:0 в нашу пользу и когда до конца матча оставались считанные минуты, прорвался к нашим воротам, и мне оставалось лишь одно – броситься в ноги. Последовал удар, и в бедре словно порвалось что-то. Меня оттащили в сторонку, на правой ноге синел огромный кровоподтек.

– Ничего, – успокоил врач, – к началу сезона все пройдет.

В самом деле, через неделю я почувствовал, что в ноге остались лишь «кусочки» боли. Она явно шла на убыль. Настроение повысилось. И когда Ошенков спросил меня, смогу ли я выступить в товарищеском матче против ленинградского «Динамо», я, не задумываясь, ответил, что все в порядке. Матч был приурочен к торжественному открытию Центрального стадиона, и мне хотелось сразу же показаться в воротах своей команды.