Врата зимы - [215]

Над миром уже почти опустилась ночь. Грейс почувствовала, что замерзла. Нужно идти в крепость. Они обязательно продолжат разговор, но только завтра. Завтра, когда над Зеей снова взойдет солнце. А пока нужно поскорее вернуться в цитадель.

– Ты останешься с нами? – обратилась Грейс к той, которая сочетала в себе самые разные женские обличья.

Он сама была не вполне уверена в том, что имеет в виду – остаться в Неприступной Цитадели или вообще в этом мире.

Перед ней снова возникло лицо Грислы. Старуха улыбнулась, обнажив единственный зуб. Несмотря на улыбку, в ее глазах читалась грусть.

– Возможно, какое-то время я побуду с вами, Ваше несравненное величество. Мои питомцы уже ушли, вернулись в Сумеречное Царство. На сей раз мы уже больше никогда не вернемся. Могримы, видимо, тоже последуют за нами. Не останется никого, кому ведом путь в тумане. Наш мир и наше время навсегда останутся за пределами вашего мира и вашего времени.

– Почему? – заплакав, спросила Грейс. – Почему вы покидаете нас?

– Не плачь, дочь моя. – Старуха морщинистой рукой вытерла с ее щек слезы. – На смену пришли новые боги. Вон, смотри, идут самые юные из них!

Тьму озарила вспышка рубиново-красного света. Со стороны цитадели, держась за руки, спускались три человека. Один из них – мужчина – широко улыбался. Рядом с ним шагала молодая женщина с черными волосами и кожей, похожей на полированное эбеновое дерево. Между ними маленькая босая девочка в сером платье-рубашке. Свет исходил именно от нее.

– Лирит! – крикнула Эйрин. – Сарет!

– Тира! – позвала Грейс.

Девочка высвободилась и бросилась к Грейс, которая опустилась на колени и приняла ее в объятия.

– Ты вернулась, Тира! – проговорила она и погладила малышку по голове.

– Я люблю тебя! – торжественным тоном произнесла Тира.

Красный свет сделался сильнее, и Грейс почувствовала, как тепло окутало ее со всех сторон. Затем снова стало темно, и Тира исчезла. Грейс выпрямилась и увидела в небе яркую рубиново-красную звездочку. При мысли о том, что она больше не увидит Тиру, ей стало грустно, и грудь пронзила боль. Однако это была нормальная боль. Это означало, что ее сердце осталось на прежнем месте.

А значит, она жива!

– Пойдем, Грейс, – тронул ее за руку Тревис. – Становится холодно. Нужно возвращаться в крепость.

Они отправились в направлении к цитадели и по пути Грейс заметила, что Тревис и Бельтан стараются держаться поближе к Вани. Хотя об этом не было сказано ни слова, не оставалось никаких сомнений в том, что мужчинам известно о ее беременности. Грейс задумалась над тем, что ждет этих троих симпатичных ей людей в будущем. В данный момент их более всего привлекало общество друг друга. Мысли о том, что ждет их в будущем – если судьбе будет угодно не разлучать их, – можно отложить до завтра, до утра.

Но вот другое дело совершенно не терпело отлагательств, и Грейс, не доходя до крепости, рассказала друзьям о Дарже. Ей помогла Эйрин – она дополняла ее рассказ, когда Грейс замолкала и не могла продолжать из-за накатывавшей на нее волны горя. Однако ни Грейс, ни ее подруга ни единым словом не обмолвились о признании рыцаря в его любви к Эйрин. Дело глубоко личное и в него не хотелось посвящать даже близких друзей. Юная баронесса стала супругой Теравиана из чувства долга и не особенно противилась необходимости сочетаться с ним браком. Однако признание в любви, означавшее, что Дарж всегда мечтал только о ней, стало для нее чем-то вроде потаенного сокровища, которым любуются украдкой, когда этого никто не видит.

Вскоре Грейс заметила, с каким видом Теравиан касается руки своей юной супруги, и, несмотря на свое угрюмое настроение, улыбнулась. Как знать, может быть, Эйрин и не так часто придется тайком вспоминать последние слова Даржа.

– Я вот только одного не понимаю, – произнес Бельтан, когда они были уже совсем близко от потайного хода, который охраняли несколько воинов с зажженными факелами в руках.

– Чего же именно? – спросила Грейс.

Белокурый рыцарь задумчиво поскреб подбородок.

– Тревис разбил Первую Руну в соответствии с древним пророчеством. Однако в том же пророчестве говорилось также и о том, что воины Ватриса непременно потерпят поражение в Решающей Битве.

– Так и случилось, – ответил ему Тарус. – Армия Бледного Короля взяла нас в клещи, прижав к крепостной стене Неприступной Цитадели. Они должны были уничтожить нас. Наша гибель была неминуема.

– Да, мы не смогли бы победить их, – согласился Теравиан.

Эйрин бросила взгляд на Тревиса.

– Но ведь вышло так, что Бледный Король погиб, а поскольку Мога рядом не оказалось, то погибли и его слуги.

– Но это не означает, что мы победили, – проговорила Грейс и вздохнула, глядя на Эйрин, Теравиана и Таруса. – Мир спас Тревис. Наша помощь ему не понадобилась.

– Ты ошибаешься, Грейс, – возразил Тревис. – Без вас мне вряд ли это удалось бы. Вы все мне очень помогли. Если бы вы не удержали Неприступную Цитадель, то полчища Бледного Короля успели бы установить власть над Зеей. Они убили бы многие тысячи людей. Доминионы превратились бы в пепелища. – Он сжал ее руку. – Без тебя, Грейс, мне нечего было бы спасать. Мира не было бы как такового.