Врата жизни - [21]

В этот момент сквайр Норманн открыл глаза и взглянул на стоявших перед ним мужчин, затем обвел взглядом комнату:

– Где я, Гарольд?

– Это дом Мартина, Джеймса Мартина, сэр. Вас принесли сюда после аварии на дороге.

– Да, я помню! Я сильно пострадал? Ничего не чувствую.

– Боюсь, что сильно, сэр. Я послал за Стивен.

– Послал за Стивен… Стало быть, я умираю? – голос его был слаб, но интонация спокойная и уверенная.

– Увы! – Гарольд опустился на колени и обнял того, кто стал для него вторым отцом.

– Конец близок?

– Да.

– Тогда послушай. Если я не увижу Стивен, передай ей мое благословение, скажи, что я очень люблю ее. Скажи: последнее, о чем я молился в этой жизни, это ее счастье! Передашь ей мои слова?

– Непременно! – Гарольду стоило огромного труда выговорить это, эмоции душили его, горло мучительно сжалось.

Сквайр с трудом вздохнул и добавил медленно и тихо:

– И, Гарольд, мальчик мой, присматривай за ней, ладно? Охраняй ее, помогай ей во всем, словно ты мой настоящий сын, а она твоя сестра!

– Я все сделаю, помоги мне Господь!

Несколько секунд прошло в молчании, и пауза эта показалась юноше бесконечно долгой. Затем сквайр Норманн вновь собрался с силами и произнес:

– Гарольд, наклонись, я должен сказать тебе кое-что совсем тихо. Если однажды, со временем, вы со Стивен обнаружите, что между вами возникла привязанность иного рода, запомни – я бы благословил вас без колебаний. Но не торопи ее! Я полностью доверяю тебе! Она очень молода, перед ней весь мир. Пусть она сама выбирает свой путь… храни ей верность как друг и как брат, если она предпочтет тебе другого. Возможно, тебе придется нелегко, но я доверяю тебе, Гарольд. Благослови тебя Бог, сын мой!

Сквайр чуть приподнялся и прислушался. Сердце Гарольда билось неровно, словно проваливаясь время от времени в глубокие ямы. Он тоже вслушался – стук копыт на дороге, лошадь идет галопом… Умирающий отец улыбнулся:

– Она здесь! Моя храбрая девочка! Бог даровал нам возможность увидеться в последний раз. Я знаю, как много это будет значить для нее потом!

Лошадь резко остановилась – это было отчетливо слышно. Затем раздался звук торопливых шагов, и Стивен в домашнем платье буквально ворвалась в комнату. С грацией леопарда, совершающего головокружительный прыжок, она метнулась к кровати отца и опустилась на колени, в следующую секунду обхватив его руками. Умирающий подал знак Гарольду, чтобы тот помог ему приподняться и присесть. Когда это было сделано, он нежно положил руку на голову дочери и сказал:

– Теперь пусть Господь примет мою душу с миром. Благослови и храни тебя Бог, дорогое мое дитя! Всю жизнь ты была для меня счастьем и отрадой! Когда я встречу твою мать там, за порогом, я расскажу ей, как ты прекрасна. Гарольд, будь добр к моей девочке. Прощай, Стивен… Маргарет…

И с этими двумя именами он прервал речь, голова сквайра опрокинулась назад, Гарольд осторожно опустил его тело и встал на колени рядом со Стивен. Потом обнял ее за плечи, и девушка уткнулась лбом в его плечо и застонала так, словно ее сердце было разбито вдребезги.

Тела двух сквайров отвезли в Норманстенд. Когда-то давно Роули говорил, что – если ему доведется умереть неженатым – он хотел бы покоиться со своей сводной сестрой. Стивен вспомнила эти слова. Теперь она становилась сквайром Норвуда, наверное, и когда-нибудь ей предстоит разделить последний приют с родными в тесном склепе местной церкви. В этот момент мысль не казалась девушке ужасной.

Когда трагические вести долетели до мисс Летиции Роули, она немедленно отправилась в Норманстенд. Ее прибытие принесло Стивен некоторое утешение. После первого шока девушка погрузилась в глухое, молчаливое отчаяние. Безусловно, близость Гарольда служила немалой опорой, и она осознавала это и испытывала благодарность, но он сам и его поддержка казались настолько естественными, что не требовали оценки или рефлексии. Это же Гарольд! Он всегда был здесь, и всегда будет. А вот приезд тетушки Летиции привнес новую ноту. И с этого момента мисс Роули перебралась в Норманстенд. Стивен в ней очень нуждалась, а пожилая дама не могла оставить в беде свою любимую девочку.

После похорон Гарольд проявил традиционную для него деликатность и переехал в собственный дом, однако ежедневно навещал Стивен в Норманстенде. Девушка так давно привыкла советоваться с ним по любому поводу, что, казалось, в отношениях их ничего не изменилось. Дела шли чередой – рутинные, знакомые обоим, трагедия мало повлияла на общий уклад жизни имения. Лишь временами горе накатывало на Стивен удушающей волной, однако она старалась, чтобы близкие не видели ее отчаяния. Она полагала своим долгом беречь их от лишних переживаний и пыталась справиться с утратой мужественно и по-взрослому.

А вот обязанности Стивен в отношении соседей стали для нее настоящей страстью, захватывающей и спасающей от уединения и горьких мыслей. Она интуитивно чувствовала самую суть дел, которые приходилось разбирать в качестве владелицы поместья, а затем находила верные средства для решения проблем. Неожиданно для окружающих она оказалась толковой и деятельной хозяйкой.