Врата скорби. Часть 2 - [38]

На носу, у гнезд носовых зенитных орудий – тлел огонек сигареты. Стараясь не шуметь, князь зашагал по палубе, но человек услышал его почти сразу. Сторожко обернулся, затушил сигарету, сунул в карман.

– Курите, курите…

– Не положено, господин капитан. Извините.

– Без разрешения не положено. Курите. Потом долго придется без курева обходиться.

– Благодарю…

Человек запалил еще одну сигарету. В воздухе – поплыл незнакомый, пряный аромат – сигарета была с каким-то наполнителем. Не коноплей, конечно…

– Завтра высадка…

– Так точно.

– Готовы все? Если кто-то не готов – лучше его оставить.

Багыш покачал головой

– Вы все еще плохо нас знаете, Ваше Высокопревосходительство. Если кого-то оставить – он прыгнет в воду, даже не умея плавать. Мы люди гордые. Каждый лучше умрет, чем скажет, что он не готов…

– Почему вы в армии, Багыш? – вдруг спросил князь.

– Я дворянин, как и вы. Только своего народа.

– Но вас же не призывают. А вы вызвались сражаться с вашими единоверцами.

– И что?

– Я должен понимать – почему. Там – моя жизнь будет зависеть от вас. А ваша – от меня…

Багыш долго молчал. Потом сказал.

– А давайте… как это у вас… баш на баш… Вы расскажете мне, почему вы в армии, а я – почему в армии я. Идет?

Князь пожал плечами

– Давайте, попробуем. Кто начнет?

– Могу и я…

Ретроспектива Горный район Туркестана Недалеко от озера Иссык-Куль. Апрель 1927 года.

Алла-а-аху Акбар!

Дедушка Кирыз всегда помнит время молитвы – хотя у него нет часов. Он так же знает, в какой стороне находится Мекка – потому что сам там был несколько лет назад. Дедушка Кырыз – хаджи, вот почему он пользуется таким уважением односельчан. Хаджи – это тот, кто совершил хадж в Мекку. Дело долгое и тяжелое, путь туда далек и опасен. У дедушки – он занял ровно пять месяцев – но теперь он вправе носить зеленую ленту в своей чалме. К его мнению – прислушиваются все в деревне. Ему даже предлагали стать кади, исламским судьей – но он отказался, сказав, что не дело, когда кади становится простой крестьянин. Он так и продолжал пасти свои стада овец, перегоняя их с одного пастбища на другое…

Багыш – его внук, точнее – один из внуков, семьи то большие. Дедушка пасет стадо один, со своими собаками, больше похожими на волков – но время от времени, к нему посылают одного из внуков, чтобы проведал деда. Узнал, здоров ли и отнес немудреные припасы. Впрочем, припасы старику почти что и не нужны, он отлично умеет прокормиться с земли, травой же – он и лечится. Внуков – он учит молитве. Но Багыш непочтительный, он только бубнит невнятное, а в нужный момент громко говорит – Аллаху Акбар.

Это значит – Аллах велик. Аллах более велик, чем любой из тех, кто жил или тех, кто живет ныне. Аллах – начало и конец всего.

Дедушка на память читает ракааты. У него дома есть книга, которую полагается читать – но в горы он ее не берет – боится потерять, да и тяжелая она. Читает по памяти.

Багыш повторяет за ним. Аллаху Акбар… Аллаху Акбар…

Пожитки – дед держит в большом переметном мешке. Вместе с мешком – он держит старое, большое ружье. Это ружье потеряли здесь русские, когда брали Бухару. Но у дедушки – оно все еще стреляет…

Двое молятся. Подросток и старик

Овцы – едят первую весеннюю траву…

Закончив с молитвой – они встают. Дедушка – достает из принесенной Багышем торбы лепешку, ломает ее пополам. У него есть и мясо – зажаренный в земле сурок – пустынник. Чтобы поймать его – нужно большое умение. Но дедушка умеет.

– Как дела дома…

Багыш обстоятельно рассказывает Дедушка хмурится – ему не нравится, что отец посадил плодовый сад, как это делают русские. Тот, кто посадил плодовый сад – уже не тронется с места, а жизнь кочевника – это дорога.

Они с отцом часто говорят на эту тему. Поэтому – сам отец никогда не ходит на пастбища…

– Русские, русские… – говорит дед – вот увидите, вы осядете на земле и станете как они. А вы воины!

Багыш знает, что он воин. Как воин – он давно собрал ватагу и ходит драться с казачатами. Них есть рогатки – это такие штуки из рогулины дерева и такой резинки из еврейской лавки – чтобы ее раздобыть, надо либо ехать в город, либо стащить у матери. Мать заметит – не оберешься бед. Но без резинки – проблем не оберешься…

– Отец говорит, что хочет, чтобы я шел работать на дорогу – говорит Багыш – те, кто работает на дороге, много получают и пользуются уважением…

Дед сердито топорщит усы

– Воистину, раб не пользуется уважением. Тем более тот раб, который уже наполовину в аду!

Они говорят про железную дорогу. Дел ее видел не раз, когда гонял скот – а они с отцом ездили зимой продавать мясо и шкуры и Багыш тоже ее видел. Это такая стальная струна на дороге, их две, они ровные и идут далеко – далеко. И по ним, тяжело шипя и плюясь дымом, ходят такие машины. Сначала он думал, что эти машины живые – как живыми бывают вол и мулы, но потом увидел чумазое лицо усатого машиниста. Он сам, честно говоря, боится. Не представляет, как можно управлять такой штукой. Но раз отец сказал…

– Шкуры сдали?

Шкуры – еще одна проблема. Можно либо сдать евреям – они принимают, но по очень низкой цене. Зато за деньги. Либо на пошив – но и там цена не очень. И когда пошьется – неизвестно. А деньги платят только когда продадут…