Врата рая - [26]

— Нет никакого смысла в том, чтобы мы все теперь стояли вокруг кровати и разрывали на части свои сердца, — вдруг заявила тетя Фанни. — Мы не можем вернуть их обратно, хотя я отдала бы все, чтобы это сделать. В душе я любила Хевен гораздо сильнее, чем на словах. Мне жаль, что все эти годы я поступала так нехорошо по отношению к ней, но я не могла ничего поделать со своей завистливой натурой. Сестра понимала это и всегда прощала меня. — Она слегка приложила к глазам свой шелковый кружевной носовой платок, затем, глубоко вздохнув, расправила грудь. — Но я знаю, — провозгласила тетя Фанни, — она хотела бы, чтобы я взяла теперь все под свой контроль. Я твердо это знаю. — Она кивнула головой в знак согласия с собой, и ее гордость во всем ее великолепии предстала перед нами. — Я в состоянии сделать это не хуже, чем… чем может сделать тот грязный богатый старик, который называет себя твоим прадедушкой.

Она покачала головой и провела руками по волосам, как бы освобождаясь от невидимой паутины.

— Ma. — Люк дотронулся до ее руки и указал головой в моем направлении. — Сейчас не время…

— Чепуха! Мы должны сделать то, что мы должны сделать. Теперь он говорит, что завещания твоих родителей передают в его руки контроль, но я утверждаю…

Глаза Люка метали стрелы в Фанни.

— Ma, Энни не в состоянии обсуждать все это прямо сейчас. У нее в данный момент совсем другие вещи на уме.

— Ну, я считаю, что это хорошо, что он предоставляет тебе самое лучшее медицинское обслуживание, — продолжала тетя Фанни, не обращая внимания на увещания и мольбы Люка. — Но что касается Хасбрук-хауса и…

— Ma, пожалуйста.

От охвативших ее чувств она приоткрыла рот, обнажив свои белые, жемчужные зубы, резко контрастирующие со смуглым цветом кожи.

— Хорошо. Тогда я подожду, пока ты не будешь чувствовать себя лучше, Энни. Только не беспокойся относительно того, что собирается сделать с твоим наследством этот старый задрипанный миллионер.

— Он был очень приятным до сих пор, тетя Фанни, — заметила я громким шепотом, будучи не в силах говорить в полный голос.

— Да. Ну, для этого у него есть свои соображения.

— Соображения?

— Ma, пожалуйста. — Люк повернулся к ней. Его глаза пылали гневом. — Я говорил уже, что этому сейчас не время.

— Хорошо, хорошо.

В комнате появилась миссис Бродфилд. Она двигалась так тихо в своих мягких сестринских ботинках, что никто не слышал, как она вошла. Просто возникла, как молочно-белое привидение.

— Боюсь, что теперь вы должны будете уйти. Мы готовим Энни к переезду.

— Уйти? Мы только что вошли. Это моя племянница, как вам известно.

— Я сожалею, но мы должны придерживаться расписания, — авторитетно заявила сестра.

— Ну и куда вы ее забираете? — требовательно спросила Фанни.

— В Бостонскую больницу. Вы сможете получить всю исчерпывающую информацию у сестры, сидящей за столом на этом этаже, — ответила миссис Бродфилд.

Тетя Фанни гневно покачала головой, но миссис Бродфилд, спокойно обойдя вокруг моей кровати, что-то поправила у капельницы.

— Теперь, дорогая Энни, не беспокойся ни о чем другом, кроме как о скорейшем выздоровлении, слышишь? — Тетя Фанни поцеловала меня в щеку и сжала мою руку. — Через пару дней я приеду в этот расхваливаемый госпиталь в Бостоне убедиться, что они делают все правильно для тебя, — добавила она и уставилась на миссис Бродфилд, которая продолжала заниматься своими делами, как будто посетители уже ушли.

— Я приеду вместе с ней, Энни, — пообещал Люк, взяв меня за руку.

— О Люк, я теперь пропущу выпускную церемонию в школе и твою речь! — воскликнула я.

— Нет, это не так, — сказал он с присущей ему уверенностью. — Я прочитаю всю свою речь тебе по телефону еще до того, как пойду в школу в тот день. Поднимусь также на нашу веранду и посижу там, представляя себе, что ты тоже находишься вместе со мной и что ничего этого не случилось.

— Что это за разговор? — спросила тетя Фанни с улыбкой на лице, которая выражала одновременно любопытство и понимание.

— Это наш разговор, — ответил Люк. В его глазах светилась правда. В них была также и любовь ко мне.

Люк наклонился ко мне и поцеловал в щеку, и в это время в комнату вошел Тони Таттертон.

— Ну, как у нас идут дела? — произнес он и посмотрел на Люка, который сразу отпрянул в сторону и подозрительно взглянул на него. — Меня зовут Тони Таттертон, — быстро сказал Тони и протянул свою руку. — А вы, должно быть…

— Мой сын, Люк-младший, — представила его тетя Фанни. — Полагаю, вы знаете, кто я. Я являюсь сестрой Хевен.

Она произнесла эти слова так резко и с таким презрением, что ничего подобного из ее уст я никогда не слышала. Единственной же реакцией Тони было то, что он просто поклонился.

— Разумеется. Ну а теперь мы должны будем уделить все наше внимание Энни и начать ее перемещение. Я буду внизу возле машины «скорой помощи», — добавил Таттертон и снова бросил взгляд на Люка.

Глаза юноши задержались на Тони, критически изучая и анализируя его.

— Мы будем с тобой также и в Бостоне, — повторил он и вместе с тетей Фанни вышел из комнаты.

Прежде чем я разревелась, вошли больничные санитары с носилками и стали меня укладывать на них под руководством миссис Бродфилд. Через несколько минут меня выкатили из комнаты и повезли вниз по коридору. Рядом со мной не было никого, кто держал бы меня за руку, никого, кого я любила или кто любил меня. Лица всех окружавших были незнакомыми и ничего не выражающими, это были лица людей, которые воспринимали меня лишь как часть своей повседневной работы. Когда мы добрались до двери, выходившей на стоянку, где дожидалась машина «скорой помощи», миссис Бродфилд ловко подсунула одеяло под мои плечи.