Врата рая - [18]

Мама скрестила свои руки на груди, как часто это делала тетя Фанни, и откинула назад голову.

— Видите ли, мой сын учится здесь, так что я могу гулять по этой траве, когда я этого захочу, — произнесла она, коверкая слова, подражая тете Фанни.

Мы обе рассмеялись, и она снова прижала меня к себе.

— Так-то вот лучше. Теперь ты такая Энни, какой и должна быть, — счастливая, нежная и оживленная. Ты олицетворяешь все, что я могла желать для себя самой, дорогая, — произнесла она с нежностью. Мои слезы были теперь слезами счастья.

Милая мама, как быстро она смогла разогнать окутавшие меня темные облака. Мой мир снова наполнился ярким золотистым сиянием солнца, и песни птиц уже не были песнями скорби. Я обняла и расцеловала ее, потом пошла в ванную комнату, чтобы смыть подтеки от слез на своих щеках и направиться вместе с мамой выбирать подарок для тети Фанни.

Глава 4 ПРИЕМ ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ТЕТИ ФАННИ

Погода в этот вечер была превосходной для приема. Небо напоминало театральный занавес из совершенно черного бархата с разбросанными по нему в беспорядке крошечными брильянтами. Воздух был ароматен и неподвижен. Мы с родителями уже были готовы отправиться на торжество. У подъезда нас приветствовал Роланд Стар.

— Затишье перед возможной грозой, — сказал он своим медлительным голосом.

— Но на небе нет ни облачка! — заметила я.

Когда дело касалось предсказания погоды, Роланд ошибался редко.

— Они собираются там, за горизонтом, Энни. Они подкрадываются к вам незаметно. Пройдет какое-то время, и ждите первых раскатов грома. Тогда сразу скрывайтесь под крышей.

— Ты думаешь, что пойдет дождь? — спросила я свою мать. — Весенняя гроза может принести ливень и затопить все вокруг, превратив любой прием в настоящее бедствие.

— Не беспокойся. Мы не останемся в гостях надолго.

Она посмотрела на моего отца, ожидая от него подтверждения, но тот лишь пожал плечами. Затем мы забрались в наш «роллс-ройс» и направились к дому тети Фанни и Люка.

У них был приличный дом, хотя и скромный по сравнению с Хасбрук-хаусом, но почти такой же, как у всех в Уиннерроу. После того как тетя Фанни «таинственным образом» унаследовала большую сумму денег (это наследство, как заключили Дрейк, Люк и я, имело какую-то связь с судебным разбирательством по поводу опекунства над Дрейком), она перестроила и расширила свой дом. Фанни купила его на деньги, которые получила от своего первого мужа — человека по имени Маллори. Я никогда не знала его настоящего имени, потому что она всегда говорила о нем как об «Оле Маллори». Ее второй брак с Рэндлом Уилкоксом был недолговечен. Он давно уже ушел от нее. Тогда тетя Фанни официально вернула свое старое фамильное имя Кастил, отчасти для того, чтобы досадить городским жителям. По крайней мере, я всегда так считала.

Тетя Фанни обычно говорила, что выйдет замуж в третий раз. Это была, скорее всего, пустая угроза, так как, насколько я помню, она никогда не заводила дружбы с кем-либо из ровесников. Всем ее ухажерам было лет двадцать с небольшим. Один из них — Брент Моррис — был всего на четыре года старше Люка.

Дом находился на вершине холма с видом на Уиннерроу, а динамики, установленные рок-оркестром, были настолько огромными, что музыка отчетливо слышалась даже на Мейн-стрит. Грохот музыки сопровождал нас, когда мы поднимались по холму. Мать считала, что это возмутительно, но отец только посмеивался.

К тому времени, когда наша семья прибыла, прием был в самом разгаре. Оркестр рок-музыки разместился в гараже, а удлиненная и расширенная специально для торжества подъездная дорожка служила площадкой для танцев. Над дверью гаража был укреплен транспарант с надписью «СЧАСТЛИВОГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ, ФАННИ!», сделанной светящейся красной краской. С ветвей деревьев спускались бумажные фонарики, а по всей территории развешены разноцветные флажки.

Мама попросила отца поставить нашу машину так, чтобы иметь возможность в любой момент быстро уехать. Но папа, казалось, не проявлял особого старания обеспечить наше исчезновение и пребывал в необычном для него веселом настроении. Я подозревала, что он пропустил дома несколько рюмочек, чтобы подбодрить себя. Несмотря на то что прошло уже много лет и мудрую тактику мамы, папа всегда возбуждался в присутствии тети Фанни. Ее высказывания были обычно полны косвенных намеков, от которых всем становилось не по себе. Я обожала маму за то, с каким достоинством она переносила фривольности Фанни. И надеялась, что предсказания Люка оправдаются и я стану такой же сильной и хладнокровной.

Тетя Фанни подбежала к нам, как только мы вышли из машины. Ее волосы были завиты и растрепаны. Сама она была одета в невероятно обтягивающее черное кожаное платье, выглядевшее как ее вторая кожа. Глубокий вырез в виде буквы «V» откровенно обнажал ее грудь. Она не надела никаких украшений, как будто не хотела создавать никакой конкуренции своей кремового цвета коже. Мама не выглядела пораженной, отец же широко раскрыл глаза, по-мужски оценивая облик тети Фанни. Я поискала глазами Люка, понимая, насколько он, должно быть, смущен.

Фанни взяла моих родителей под руки, чтобы сопровождать их и объявить присутствующим о прибытии новых гостей, что она с успехом и сделала. Я следовала за ними.