Врата - [116]

Она не спросила. Лежала, глядя на зеркало на потолке. Потом сказала: „Дорогой Робин, знаешь, чего я хочу?“

К этому я был готов. „Чего, Эсси?“

— Я хочу почесаться.

Я мог сказать только „Ох!“ Из меня как будто выпустили воздух, вытащили пробку. Я готов был защищаться — мягко, конечно, учитывая состояние Эсси. Но это оказалось не нужно. Я взял ее за руку. „Я беспокоился о тебе“.

— Я тоже, — практично ответила она. — Скажи, Робин, правда ли, что лихорадка от каких-то мозговых лучей хичи?

— Похоже. Альберт говорит, это электромагнитное излучение, но это все, что мне известно. — Я гладил вены на тыльной стороне ее руки, и она беспокойно шевельнулась. Но только от шеи и выше.

— У меня какие-то плохие предчувствия насчет этих хичи, Робин.

— Весьма разумно. И даже умеренно. Я так, например, просто страшно боюсь. — Кстати, это правда: я даже дрожал. С угла экрана начал мигать маленький желтый огонек.

— Кто-то хочет поговорить с тобой, Робин.

— Подождут. Сейчас я говорю с женщиной, которую люблю.

— Спасибо. Робин, если ты боишься хичи, как же ты будешь действовать дальше?

— Милая, а какой у меня выбор? Пятьдесят дней разрыва во времени. То, что мы только что услышали, древняя история, это было двадцать пять дней назад. Если я прикажу прекратить экспедицию и возвращаться, они получат приказ только через двадцать пять дней.

— Конечно. Но ты ведь можешь ее прекратить? — Я не ответил. Чувствовал я себя очень странно — слегка испуганно, а главное, непривычно. — А что если мы не понравимся хичи, Робин? — спросила она.

Прекрасный вопрос! Я задавал его себе с того самого дня, как впервые подумал о возможности сесть в корабль хичи и отправиться исследовать самому. Что если мы встретим хичи и не понравимся им? Что если они раздавят нас, как мух, поработят, будут ставить на нас эксперименты? Просто будут нас игнорировать? Глядя на желтую точку, которая начала медленно пульсировать, сказал, успокаивая ее: „Ну, не очень вероятно, чтобы они действительно причинили нам вред…“

— Не нужно меня успокаивать! — сказала она явно раздраженно. Что-то отразилось на ее мониторах, потому что сестра заглянула снова, нерешительно постояла у входа и снова вышла.

Я сказал: „Эсси, ставки слишком велики. Помнишь прошлый год в Калькутте?“ Мы тогда поехали на один из ее семинаров и уехали раньше времени, потому что не могли выносить зрелища жалкого города с двумястами тысячами нищих.

Она смотрела на меня. Хмуро ответила: „Да, я знаю, голод. Но голод существовал всегда, Робин“.

— Но не такой! И не такой, какой начнется скоро, если мы не предотвратим его! Мир расползается по швам. Альберт говорит…» — я остановился. Мне не хотелось повторять ей слова Альберта. Сибирь уже лишена продовольствия, ее бедная земля похожа на Гоби от истощения. Плодородный слой на американском Среднем Западе сведен до нескольких дюймов, и даже пищевые шахты работают с перенапряжением, чтобы удовлетворить запросы. Альберт сказал, что в нашем распоряжении не больше десяти лет.

Сигнальный огонь стал красным и быстро мигал, но я не хотел, чтобы нам мешали. «Эсси, — сказал я, — если мы сумеем заставить работать Пищевую фабрику, мы принесем пищу CHON голодающим, а это значит навсегда конец голода. И это только начало. Если мы научимся строить корабли хичи, поймем, как их направлять, куда нам нужно, — мы сможем колонизировать новые планеты. Много. Большие, чем эта. С технологией хичи мы все астероиды Системы сумеем превратить в Врата. Построим космические поселения. Преобразуем планеты. Сможем построить рай для населения, в миллионы раз большего, и на многие миллионы лет!»

Я остановился, потому что понял, что заговорился. Меня охватила печаль и беспокойство; и почему-то еще похотливость. И по выражению лица Эсси я видел, что она испытывает нечто подобное. «Это очень хорошие причины, Робин», — начала она и смолкла. Сигнальный огонь стал рубиново-красным, он вибрировал, как пульсар; потом он погас, и на экране появилось встревоженное лицо Альберта. Я не знал, что он вообще может появиться без вызова.

— Робин! — воскликнул он. — Новое лихорадочное излучение!

Я, дрожа, встал. «Но сейчас ведь не время!»

— Это произошло, Робин, и как-то странно. Оно достигло максимума, сейчас посмотрим, да, около ста секунд назад. Мне кажется… да, — он кивнул, как бы прислушиваясь к неслышному голосу, — оно снижается.

И действительно, я чувствовал себя менее странно. Никогда раньше приступ не был таким коротким и таким странным. Очевидно, кто-то другой экспериментировал с кушеткой.

— Альберт, — сказал я, — срочное сообщение на Пищевую фабрику. Прекратите немедленно, повторяю, немедленно всякое использование кушетки с любой целью. Размонтируйте ее, если это можно сделать без невосполнимого ущерба. Если это распоряжение будет нарушено, вы лишаетесь всех выплат и премий. Записал?

— Сообщение уже отправлено, Робин, — ответил он и исчез.

Мы с Эсси посмотрели друг на друга. «Но ты не приказал им свернуть экспедицию и возвращаться», — сказала она наконец.

Я пожал плечами. «Это ничего не изменит».

— Да, — согласилась она. — И ты мне сообщил очень важную причину, Робин. А нет ли других причин?