Врата Миров - [15]

По траверзам отрогов тянулись хорошо различимые ниточки дорог, вдоль скалистых утесов струился холодный воздух, формируя серые облачные лавины, которые растают к полудню, превратятся в мглистое марево.

Сегодня утро звенело. Птичий щебет слышался отовсюду, птахи, не обращая внимания на людей, были заняты строительством гнезд, деловито сновали поодиночке и стайками, смешно и трогательно собирали веточки, клочки пожухлой прошлогодней травы.

За полтора года, что Глеб прослужил на заставе, его мечта не погибла, но потускнела, притаилась на донышке души.

О программе освоения дальнего космоса, кажется, позабыли. «Одиссей» так и не покинул стапель космической верфи. Шумиха в прессе быстро улеглась, вернее – ее погасили. Ни слова о «братьях по разуму», никаких намеков на первый контакт, будто люди никогда и не выходили за границы Солнечной системы.

Версию о смертельном вирусе, обнаруженном в колонии, поддерживали неуклонно. Новая политика руководства ВКС сводилась к простым формулировкам: мы еще не исчерпали всех возможностей внутрисистемного развития. Потенциал колоний Марса и Ганимеда огромен. Нам есть куда двигаться, где оттачивать технологии преобразования планет, а путешествия к звездам, как показала практика, – это удел будущих поколений.

Глеб понимал: он практически ничего не знает. Информация, собранная по крохам, озвученная в разговоре с Дунаевым как полноценная версия случившегося, видимо, не отражала и сотой доли правды, иначе им бы вплотную занялся спецотдел.

Даже не потревожили.

Бригаду ВКС действительно расформировали, большинство офицеров распределили между гарнизонами Марса, Ганимеда и форпостами на астероидах в границах пояса Койпера[1].

Глеб оказался в числе немногих, оставшихся на Земле.

Служба на границе незаметно превратила молодого лейтенанта в зрелого офицера. Среди величественной красоты гор, вдали от городов, он неожиданно открыл для себя новую, неведомую ранее грань восприятия, соприкоснулся с царством суровой природы, еще сохранившейся здесь вопреки процессам глобальной урбанизации.

Горы требовали мужества. На границе шла необъявленная война, через дикие труднодоступные районы проходили маршруты различных криминальных трафиков, в глубинах горной страны на сопредельной территории двух государств действовали многочисленные отряды боевиков.

Вся криминальная накипь мегаполисов стекалась сюда, ища убежища в горах, так что крови хватало с избытком…

…Солнце поднималось все выше, облака постепенно таяли, поднявшийся ветерок нес прелые запахи леса, а со стороны заставы уже слышался рокот двигателей, лязг отпираемых ворот, голоса.

Глеб взглянул на крохотный экран закрепленного на запястье кибстека.

Пять минут до боевого развода.

Он машинально проверил экипировку, чуть ослабил скользящий магнитный замок автоматного ремня и направился к приземистым постройкам заставы.

* * *

На плацу застыли четыре боевые машины, две старенькие, побывавшие во многих передрягах, и две новые, с водородными двигателями.

– Здорово, Полынь! – капитан Морозов дружески хлопнул Глеба по плечу. – Ну что, сегодня снова «на выпас»?

– Здорово, – Глеб обменялся рукопожатием с офицерами, пожал плечами в ответ на дежурную, уже обросшую бородой шутку.

В Академии военно-космических сил готовили специалистов двойного, а иногда и тройного профиля. Его второй специализацией являлись кибернетические механизмы колониальных моделей. Третья, так и не востребованная «гражданская» профессия – инженер силовых установок космических кораблей – похоже, в жизни уже не пригодится, – невеселая мысль все же проскользнула, ужалила.

«Выпасом» в шутку называли контроль боевых сервов. Еще пару лет назад полевые испытания кибернетических механизмов, оснащенных искусственными нейросетями, казались делом немыслимым, – ведущие мировые державы подписали договор о запрете производства и эксплуатации боевой техники с элементами ИИ.

Полтора года назад Китай в одностороннем порядке, без внятных пояснений, вышел из договора, возобновил собственную программу создания боевых искусственных интеллектов. По данным разведки, на заводах Поднебесной уже началось серийное производство сервомеханизмов, предназначенных для нужд армии.

Чем мотивирован такой односторонний шаг, Глеб откровенно не понимал. Как специалист он мог бы убедительно доказать: искусственные интеллекты неспособны принимать адекватные решения в сложной боевой обстановке. Они в лучшем случае станут оголтелыми кибернетическими убийцами. Но кто прислушается к мнению молодого офицера? Неожиданный виток гонки высокотехнологичных вооружений резко обострил и без того непростую обстановку, потребовал от России незамедлительного ответа, и он был найден: руководство ВКС приняло решение о расконсервации универсальных кибермеханизмов колониальной модели, хранившихся на борту «Одиссея».

Переоснастить их для несения боевой службы оказалось несложно, трудности возникли при переобучении нейросетей, ведь эти машины были спроектированы в целях созидания. Мало навесить на сервов дополнительные датчики и установить системы вооружений. Нужно научить их решению сложнейших задач – именно этим и занимался Глеб, но пока что прогресс был невелик.