Врата Галактики - [63]

Страх, конечно, был неприятным чувством, но, кроме него, Командор испытал такое изумление, какого переживать ему не приходилось. Ибо одно дело – приказ пройти тоннелями даскинов, и совсем другое – видеть их воочию и трепетать при мысли, что все это создано в далеком прошлом, создано расой, против которой люди – что мураши из муравейника. То был, несомненно, удар по самолюбию и гордости, но Командор перенес его стойко – ведь все это теперь принадлежало людям. Во всяком случае, он так считал и тешился идеей отмщения не только хапторам и дроми, но – главное! – фаата. Конечно, он не сражался в Войнах Провала – последняя из них закончилась лет за тридцать до его рождения, – но герои тех битв, Литвин и Тимохин, Сайкс и Врба, Коркоран и Вентури, были в дни его детства у всех на слуху. Их тактика изучалась в Академии, их подвигам посвящали книги и фильмы, и с ними была живая связь – те, кто разделался с фаата в Четвертой Войне. Адмирал Вальдес, отец Ксении, ее мать Инга, коммандер Раков, адмирал Ришар, коммодор Лайтвотер, капитаны Жакоб, Татарский и Прохоров… Юным энсином Олаф Питер их встречал, летал с Вальдесом на «Урале», слушал рассказы Лайтвотера, а коммандер Раков учил его жать на спуск аннигилятора, носить мундир и щелкать каблуками перед старшим офицером. Так что о битвах с фаата он знал вполне достаточно.

После Четвертой Войны фаата скрылись за Провалом и уже лет сто не подавали признаков жизни. Опасность, однако, не иссякла – в любой момент их корабли могли атаковать системы Молота, как уже случалось в недалеком прошлом. Рукав Персея был пока недостижим для Флота Федерации – перебраться через Провал, четыре тысячи парсеков пустоты, и действовать вдали от баз, ремонтных доков и освоенных планет казалось стратегам Земли слишком рискованной затеей. Что замышляли фаата, прячась в своих дальних далях, Флот и Секретная Служба не ведали, и это порождало явную нервозность – особенно в период тяжелой и долгой войны. Но теперь, размышлял Командор, теперь все изменится. Среди Зеркал наверняка есть такие, что связаны с Рукавами Стрельца и Персея, с центром Галактики, с другой ее окраиной и даже внегалактическими скоплениями вроде Магеллановых Облаков. Теперь добраться к ним можно за половину суток, провести разведку, бросить в атаку флот, а при нужде – отступить к своим арсеналам и базам. Не просто отступить – исчезнуть! Уйти туда, где не достанет враг, возобновить ресурсы и ударить снова… Дьяволы Галактики! Поистине, хорошие дороги – путь к победе! Не зря же римляне строили их от Кавказа до Британии! А тут все уже построено и только ждет хозяев! Новых хозяев, новых Владык Пустоты!

Он задремал, но проснулся точно в срок, с перезвоном хронометра, отсчитавшего четвертый час. Технологическая планета на экранах дальней связи была уже размером с земную Луну, и в воздухе, прямо над пультами связистов, бежали изображения и глифы – пост наблюдения сообщал о заводах, энергостанциях, населенных сателлитах и прочих конструкциях, круживших в ближнем космосе. Военных объектов среди этого хлама не замечалось, кроме малых кораблей и нескольких дредноутов, пришвартованных у решетчатых ферм – вероятно, ремонтных доков. Оценив их число, Командор решил, что с ними справятся истребители, отвел глаза от экрана и промолвил:

– Навигатор Блисс, доложить обстановку.

– Дистанция двести двадцать, запятая, сорок восемь мегаметра. Начало торможения через семь минут.

– Капитан Перри?

– Заметной активности не наблюдается, коммодор. Группа разведки считает, что нас не обнаружили.

– Информация о планете?

– Примерно размером с Марс, – доложил капитан. – Открытых водоемов нет, поверхность в основном равнинная, камни, пески, невысокие горы. Лесные массивы только у поселений, их назначение – производственное. В экваториальной области – развитая инфраструктура: дороги, взлетные поля, энергоуловители у шахт, что-то вроде трубопроводов.

– Благодарю, капитан. Беру командование на себя, – сказал Олаф Питер. – Всем кораблям и постам: переходим в боевой режим.

Он надавил левую педаль, упругие ткани кокона плотно охватили его плечи, торс и бедра, а клавиши под ладонями тут же потеплели. Сверху надвинулся шлем, датчики прижались к вискам и скулам, и в центре трехгранной лицевой пластины вспыхнула радуга сенсоров. Теперь, фиксируя взгляд в нужной точке, он мог связаться с любым из своих кораблей, с любым отсеком «Паллады», вызвать тактический компьютер, затребовать картину перемещения эскадры и вражеских судов. Клавиатура на подлокотниках играла роль дублирующей системы, почти бесполезной, по мнению Командора – шлем никогда не отказывал, а разбить его можно было лишь вместе с головой. В таком случае лидером эскадры становился Перри, тоже упрятанный сейчас в кокон ЛКП.

– Начало торможения, – раздался голос Лии Блисс, и капитан Перри тут же промолвил:

– Включить защитные поля на половину мощности. Оружейная секция, доложить готовность.

– Готовность подтверждаю, – услышал Командор и перевел взгляд на сенсор связи с капитанами, горевший в центральной грани.

– «Палладе» и «Одину», – произнес он. – Лечь на экваториальную орбиту, высота семьсот километров, один виток. Наносим удары вдоль экватора: «Паллада» – север, «Один» – юг, «Вереск» прикрывает с потолка. «Дракону» и «Шиповнику»: уничтожить заатмосферные объекты. Ступинский, выпускай истребители. Там есть доки или верфи, а в них – дредноуты. В первую очередь разделайся с ними. Когда мы уйдем, займешься планетой.