Врата Галактики - [54]

– Откуда у вас эта винтовка, коммодор? – поинтересовался лейтенант Хименес.

– С Марса. Подарок одного знакомого, – ответил Олаф Питер. Затем, ткнув клавишу коммутатора, произнес: – Булыга! Слышишь меня?

– Так точно, коммодор!

– Запусти-ка сафари. Скажем, охоту на тхарских каменных дьяволов. Пять зверюг, в быстром темпе.

– Слушаюсь!

Свет мигнул, потолок и стены исчезли, сменившись каменистой пустошью под низким серым небом. Стая жутких тварей ринулась к Командору: стремительные чешуйчатые тела, поднятые в угрозе гребни, разверстые пасти, блеск огромных клыков… Картина была впечатляющей и очень реальной, только хищники двигались слишком быстро – Булыга, как было приказано, ввел запись с ускорением.

Вскинув винтовку к плечу, Командор выстрелил пять раз подряд. Грохот раскатился в зале, звякнули гильзы, падая на пол, в воздухе потянуло кислым запахом пороха. Пять чудовищ замерли среди каменных глыб; яркие алые точки пульсировали на их черепах, показывая, куда вонзились пули. Могли бы вонзиться, если бы звери не являлись фантомом – таким же, как равнина Тхара, серое небо и маленькое, почти негреющее солнце.

– У вас твердая рука, коммодор, – сказал Хименес, и это не было лестью. – Я бы из такой штуковины только в белый свет попал.

Десантники согласно загудели, красавица Жанна бросила на Командора восхищенный взгляд, но он сделал строгое лицо и произнес:

– У вас другое оружие и другие цели. Стреляйте, камерады, жаб! На ваш век хватит.

С этими словами Олаф Питер направился к выходу. Бойцы Хименоса разом подняли руки в салюте, затем послышалась команда:

– Метатели к бою! Продолжаем тренировку!

За спиной с тихим шорохом сомкнулись створки люка. Адъютант Клайв Бондопадхай стоял справа в позиции «вольно», но под взглядом начальника подтянулся, расправил плечи и выпятил грудь. Командор сунул ему винтовку.

– Держи! Теперь в медчасть, а потом в отсек силовой защиты. Еще, пожалуй, проверим пост 22. Хочу убедиться, что там все в порядке.

Пост 22 относился к секции вооружения и служил для работы с аннигиляторами. На тяжелом крейсере «Паллада» их было два, и Командор полагал, что оба скоро пригодятся.

* * *

Вечер он провел в своей каюте, наедине с бутылкой коньяка. Олаф Питер был человеком действия, и ожидание его изнуряло; он прекрасно понимал, что все эти обходы и осмотры – лишь имитация, жалкая замена привычного распорядка. Перри, Паха, Ступинский и остальные – опытные офицеры, вполне способные поддерживать боеготовность экипажей, а его задача иная: вести их в битву и добиваться победы. Здесь, на этом рубеже, пролегала граница между капитаном корабля и командиром соединения, и это был совсем другой уровень ответственности и военного искусства. Достигал его не каждый – в Звездном Флоте насчитывались тысячи кораблей и тысячи капитанов, а командующих эскадрами и флотилиями было не больше сотни. Миллиарды, десятки миллиардов обитали в Федерации, но талант военачальника являлся такой же редкостью, столь же уникальным даром, как гений ученого, художника, актера или музыканта. Возможно, он был еще более редок, так как ученый творит знание, художник – красоту, а сражение, даже победоносное, сопровождалось неизменно разрушением и смертью. Что оставлял за собой полководец? Не великие открытия, не симфонии, не картины, а кровавый след, в котором мертвые тела людей и их противников были перемешаны с обломками, с пылью, прахом и радиоактивным газом. Не всякий потенциальный стратег, обладатель военного дара, мог вынести такое! Этот талант требовал особых качеств, твердости и жесткости, даже жестокости, а это сулило полководцу нелегкую жизнь. Нелегкой она и была, ибо долг и ненависть к врагу с течением лет вытесняли любовь к родным и близким. А что за жизнь без любви?..

Командор вздохнул и опрокинул рюмку. Коньяк был крепок, не хуже рома папаши Эмиля. Спиртное и недавние тхарские видения, безлюдная пустошь, зубастые хищники, серое низкое небо, будили память о молодости, о Ксении и сыновьях, с которыми он расстался, о доме, который он потерял. Тоска охватила его. Он думал, что дом и любимая женщина снова потеряны, но в первый раз ему было двадцать восемь, а теперь – за шестьдесят, и хотя он достиг расцвета ума и сил, не обижен славой и наградами, однако в этом мало утешения. В таких годах необходимо и другое – крепкий тыл, семья, где тебя ожидают, детский смех и женская ласка, а главное – сочувствие и понимание. То, чего так не хватает на войне, ибо война сурова и приучает смотреть на людей как на кнопку при орудийном затворе.

После третьей рюмки нить воспоминаний потянулась дальше, от Ксении – к Марку Вальдесу, внезапно возникшему родичу. В прошлом они не были близки, да и виделись нечасто – Марк служил далеко от Тхара и вернулся, когда у Ксении и Командора все пришло к закономерному концу. Вернулся, покинув Флот, но отчего же?.. Временами эта мысль мучила Олафа Питера – ведь сын адмирала Вальдеса мог служить и служить и дослужиться до больших чинов. Однако вернулся в свой медвежий угол! Возможно, из-за ран, полученных в бою, когда погибла «Мальта» и вся группировка «Дальний рубеж»? Но это казалось сомнительным – восстановление здоровья для медицины не было проблемой. Возможно, Марк Вальдес сделался вдруг пацифистом или испугался смерти? В это Командор совсем не верил – не та порода, чтобы бросить боевых друзей и службу в миг опасности. Так что о причинах решения Марка оставалось лишь гадать, и догадки были для Олафа Питера очень неприятными. Просто обидными – особенно после третьей рюмки!