Враги дедов - [3]

Когда я прибыл в наш бункер, то получил более подробную информацию о положении вещей и проводимых мероприятиях. Обязательное оборудование любой техники, используемой нами в прошлом, радиомаяками дало определенные результаты, и Лукичев, который возглавил операцию, мог отслеживать перемещения сбитых объектов. Штурмовик все так же находился в лесу, и после того, как в небе появилась пятерка СУ-25, прикрываемая ИАПом, ПВО противника была существенно прорежена, благодаря чему на уцелевших вертолетах удалось перебросить в район падения самолета несколько разведывательно-диверсионных групп. Над лесным массивом развернулось самое настоящее воздушное побоище. Немцы прекрасно понимали, что к ним попало в руки, и старались хотя бы частично заполучить военные технологии из будущего, но тут они столкнулись, если это можно так назвать, с фокусом приложения всех военных технологий из будущего. Перебрасываемые в этот район немецкие авиационно-истребительные части пытались хоть как-то завоевать локальное господство в воздухе, но столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Советское командование успело сюда спешно перебросить состоящие в ПВО столицы высотные артиллерийские платформы — так мы называли модернизированные бомбардировщики СБ, несущие на себе пару автоматических пушек, снабженных электронными системами наведения, которые существенно изменили расстановку сил.

Когда я прибыл в район Ржева, где после тяжелых наступательных боев измотанные части 22-й армии перешли к временной обороне. Именно в полосе действия этой армии немцы пытались нанести контрудар, чтобы хоть как-то приостановить наступление советских войск. Поэтому командование фронта и подало заявку на нанесение авиационных ударов, а выбор целей и время операции уже определяли в штабе операции. И вот там сейчас вовсю рыла контрразведка, выясняя, с какого такого перепугу пошла заявка на ДНЕВНОЕ использование секретной техники, и кто реально наметил для удара именно тот район, который по сути дела являлся ловушкой, насыщенной зенитной артиллерией.

Я, как только появилась такая возможность, перебрался в 42-й год и на одном из работоспособных МИ-24 с маяком на борту добрался к Лукичеву, который обосновался в небольшом селе подо Ржевом, в уцелевшем после боев деревянном доме. Вертолет замаскировали в небольшой рощице, а я, запустив маяк, вытянул на эту сторону «Тунгуску» для защиты от непрошеных крылатых гостей и пару бронетранспортеров с охраной, хотя у Лукичева тут и были свои люди, но решил подстраховаться.

На улице звонко пыхтел бензогенератор, обеспечивая нашу аппаратуру электроэнергией, и только наметанный глаз сразу зацепился за проволочную параболическую антенну цифровой высокочастотной связи и мачту коротковолновой радиостанции. Еще раз внимательно оглядев окрестности на предмет охраны, с трудом смог рассмотреть пару замаскированных огневых точек с СПГ-9 и БМД-2, мастерски спрятанных в сарае. Меня встретили и проводили в дом, где посеревший от усталости Лукичев, с мешками под глазами, что-то с матом доказывал невидимому абоненту, держа манипулятор радиостанции в руке.

— Сокол-три! Сокол-три! Квадрат 38–42, группа Бобра просит поддержку.

В ответ радиостанция что-то прошуршала.

— Понятно. Конец связи.

Пока Леонидович вправлял кому-то мозги, я оглядел комнату, в которой он обосновался. Обычный деревянный дом из почерневших от времени бревен, основой которого была большая, все еще несущая на себе следы побелки русская печь. Гостеприимные хозяева ее неплохо растопили, и в одной большой комнате стоял умопомрачительный запах горящих дров и поспевающего хлеба. Доброе, мягкое тепло, идущее от печи, напоминало о недавнем путешествии в летнюю Аргентину, где мы смогли позволить себе пару дней отдыха. Картину русского дома дополняли многочисленные черно-белые фотографии на стенах, где на передний план были выложены снимки людей в форме РККА. Даже часы с кукушкой и характерными гирьками и те тикали. Как в насмешку над стариной, на столе лежал ноутбук, а рядом с ним примостились котелок с отваренной картошкой в мундирах и грубо вскрытая штык-ножом банка с немецкой консервированной колбасой.

Увидев меня, Лукичев рывком поднялся и сделал пару шагов навстречу.

— Здравствуй, Сергей.

Я пожал руку.

— Здравия желаю, Владимир Леонидович. Как у нас тут?

Он невесело усмехнулся.

— А то не знаешь. Да и ты, я слышал, тоже отличился и на Аляске, и в Аргентине, и в Антарктиде. Даже АПЛ умудрился в прошлое отправить. Молодец, честно говорю, молодец, лихо ты все организовал. Работал на опережение?

— По-другому никак, и так полный цейтнот и приходится только реагировать на возникающие проблемы.

— Не прибедняйся. Тут Берия недавно по скайпу выходил — очень тебя хвалил. Судя по его намекам, ты теперь очень важная персона, и за тебя руководство СССР любого порвет на британский флаг.

Я сам поразился парадоксальности или даже дикости фразы про скайп и Берию, но самое интересное, что руководство СССР как-то очень быстро освоилось в использовании информационных технологий будущего, теперь телеконференции стали для них обыденностью.