Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - [32]

Именно так должны были протекать «решающие» сражения в приграничных областях рейха в пределах полосы шириной около 250 км. Однако уже в ходе немецко-французской войны 1870–1871 гг. стало очевидно, что поражение противника не всегда ведет к тому, что он демонстрирует готовность сдаться. Чтобы предотвратить разжигание «народной войны», нужна была политическая стратегия, способная сломить волю противника к сопротивлению. В 1917 г. применение политических методов руководства войной на Востоке принесло успех. На этот опыт опирались разработчики военных планов 1934–1935 гг.

Чтобы разрешить стратегическую дилемму войны на два фронта в условиях превосходства сил противника, Генеральному штабу приходилось придерживаться модели приграничных, решающих исход войны сражений или принципиально отказываться от развязывания войны, соответствующим образом настраивая политическое руководство страны. Однако в конечном итоге это могло привести к ликвидации профессионального и социального значения Генерального штаба.

Какие выводы по итогам поражения Германии в Первой мировой войне сделали ответственные лица рейхсвера из числа тех, с которыми взаимодействовал Гитлер, военных, которые в начале XX века представляли собой среднее звено работников Генерального штаба? Коллективный отказ воспринимать реальную стратегическую обстановку — т. е. недостаточный потенциал для ведения борьбы за мировое господство и статус великой державы — оборачивался следующими интерпретациями: кайзеровская Германия, несомненно, располагала рецептом победы, каковым являлся план Шлифена/Мольтке, но исполнители совершили ряд ошибок в процессе его реализации. По сути, собственная армия осталась в глазах военных «непобедимой на суше».

Критикуя генералов кайзера, молодые штабные офицеры избавили себя от необходимости подвергнуть сомнению достижимость цели мирового господства и посчитали, что в следующей войне они смогут добиться лучших результатов. Ключевым вопросом для них был следующий: каким образом наступательная кампания как главное условие стремительных, решающих исход войны сражений может вернуть себе прежнюю динамичность? Этот сугубо профессиональный подход был лишен политической окраски. Военные рассчитывали, что политики сами позаботятся о создании необходимых внешнеполитических и стратегических предпосылок для развязывания войны.

Опыт прошлого побудил военных осознать, что чрезмерно жесткий «план мероприятий» по созданию военной ситуации может причинить стране ущерб. Частью их базовых знаний должно было являться представление о том, что спланировать можно лишь стратегическое сосредоточение и развертывание войск, а также начальную фазу военной кампании. После выхода в свет работ Клаузевица мнения поляризовались. По этой причине Сект возродил традицию интенсивной подготовки офицеров Генерального штаба. Изучение отдельных тактическо-оперативных проблем, ознакомление с работой генеральных штабов на местах, командно-штабные учения, с помощью которых симулировался возможный ход войны, были призваны закрепить навык оценки текущей ситуации и принятия решений. При этом следовало избегать схематического мышления. Решающую роль играли динамичность, храбрость и решительность командира. Такие командно-штабные учения помимо обучающего эффекта имели большое значение, так как позволяли проиграть вероятные сценарии ведения будущей войны, несмотря на непредвиденные трудности, возникающие при совершении маневров. Они дают историкам представление о специфике военного мышления и планирования, в том числе и там, где оригиналы планов после проведенного обновления документов были в порядке рутинной практики уничтожены^{138}.

Как же поворот Гитлера на Восток повлиял на планы рейхсвера? Как было упомянуто, командованию рейхсвера отказ от идеи создания германо-российского альянса, который позволил бы Германии обезопасить себя с тыла в случае столкновения с Францией, дался нелегко. Процесс перестройки мышления после произошедшей смены правительства растянулся на месяцы. Решительные попытки рейхсканцлера осуществить стратегический переворот в отношениях с СССР и приобрести в лице Польши стратегического партнера на случай возможной наступательной кампании не производили сколь-нибудь существенного эффекта в военной сфере вплоть до 1935 г.

Однако новые обстоятельства позволяли теперь думать о нападении на Чехословакию, которое в ходе штабных учений получило название «Операция “Учеба”»/«Unternehmen Schulung». Военные исходили из предположения о том, что Великобритания после заключения Морского договора не вмешается в происходящее, такое же мнение бытовало и в отношении Италии. В результате молниеносного нападения на Чехословакию надлежит захватить передовые базы советской авиации, а также отвоевать территории, которые позволят Германии оказывать более эффективное сопротивление Франции, на случай, если та не побоится вмешаться в конфликт. Начальник Генерального штаба Людвиг Бек отметил, однако, что, с его точки зрения, недостатком разработанного плана является отсутствие учета общей стратегической ситуации, а также реалистичной оценки нынешнего уровня вооружений. Вплоть до своего ухода с должности в 1938 г. Бек демонстрировал озабоченность в отношении практики изолированного процесса оперативного планирования без учета общей военной обстановки. Это, по его мнению, есть проявление легкомыслия и может привести к развязыванию большой войны, победить в которой Германии окажется не по силам. Перспективы быстрого и решающего успеха военной операции против Чехословакии Бек оценивал куда более скептически, нежели его товарищи по цеху. Но его скепсис не означал принципиального отказа от стратегии, предполагавшей в первую очередь оккупацию Австрии и Чехословакии с целью укрепления положения Германии на международной арене. Однако Бек стремился завершить перевооружение собственной армии, чтобы затем в условиях благоприятной внешнеполитической обстановки нанести решающий удар