Враг моего врага - [16]

– Офицер, отведите своих людей! – рявкнул вдруг прежде не замеченный мной спутник парня, первым бросившегося на меня. Я – барон Морз, и мои люди действуют от имени короля! – Он достал кошелек и бросил его командиру гвардейцев. – Спасибо за службу, капитан! Но этих преступников мы возьмем сами. А вы пока выпейте за мое здоровье. Он поднял со стол кубок и, спокойно отхлебнув из него, продолжил:

– Эти люди обвиняются в государственной измене и убийстве посла Ордена Алого Топора, поэтому попрошу мне не мешать!

Капитан гвардейцев неуверенно посмотрел на второго офицера, поднял было руку, как меня вдруг прорвало:

– Капитан! Подойдите к моему столу, возьмите из сумки у стены грамоту, запечатанную королевской печатью, и прочтите ее. – Мой голос дрожал от гнева, и капитан, растерянно оглянувшись на своих людей, быстрым шагом подошел к нашим вещам, покопался в них, достал свиток и, показав его мне, спросил:

– Этот?

Я утвердительно кивнула. Он сломал печать, пробежал текст глазами, потом внимательно перечитал еще раз, всмотрелся в печать и подпись короля и повернулся ко мне:

– Я и мои люди в вашем распоряжении! —потом повернулся к барону и повелительно приказал:

– Сдать оружие!

Барон, кипя гневом, придержал готового броситься на меня парня, что-то прошептал ему на ухо, потом кивнул своим людям, и те нехотя побросали мечи на пол.

– Арестуйте их и отведите во дворец! Доложи-те о них первому советнику короля барону Раулю де Одри, – приказала я и добавила: – Спасибо, капитан!

Тот молча поклонился, отдал приказ, и гвардейцы, проявляя недюжинную сноровку, выволокли арестованных из таверны.

Трактирщик даже не попытался потребовать с нас денег за учиненный разгром, он просто горько вздыхал, подсчитывая ущерб, нанесенный нами, да чесал затылок.

Я схватила порядком удивленного таким развитием событий Эрика за руку, подобрала вещи, спрятала на место возвращенную мне грамоту и поспешно вытащила его на улицу.

– Давай быстрее убираться отсюда! Если не успеем, нам конец! – вполголоса произнесла я и помогла ему оседлать коня.

Эрик молча кивнул, подтянул подпругу и вскочил в седло.

Выехать из города нам удалось без всяких проблем, и к вечеру мы проехали миль тридцать по дороге к морю. Заночевать решили в лесу, чтобы не искушать судьбу, и так не слишком к нам благосклонную в последнее время. По пути я наскоро ввела Эрика в курс событий, умолчав о своем происхождении, о сватовстве и о том, что я – девушка. Мое сообщение о происходящем перевороте он воспринял довольно спокойно, а о возможности войны и о стычке в лесу задело его за живое. Правда, описание своей роли во всей этой истории вышло у меня довольно скомканным, но он не заострил на этом внимания. В свою очередь Эрик рассказал мне о своей схватке, о побеге, немного описал свою жизнь и работу в бродячем цирке, и к вечеру мы стали почти закадычными друзьями.

Мы съехали с дороги, когда начало темнеть, и уютно расположились на берегу небольшой речушки у подножия огромной сосны на толстом ковре из прошлогодней хвои. Найдя в переметной сумке Рыжего небольшой топорик, Эрик нарубил лапника и соорудил огромное ложе, на котором при желании можно было разместить человек пять. Я выложила на кусок чистой материи продукты, нарезала копченое мясо и хлеб крупными ломтями, почистила пяток сваренных вкрутую яиц и набрала в речушке воды.

Стреноженные кони мирно паслись на поляне, слабый ветерок овевал мое лицо, а лес дышал таким безмятежным спокойствием, что я легла на спину, закинула руки за голову, и бездумно закрыла глаза. Тихое журчание речки вдруг перекрыл плеск от падения чего-то здоровенного, и тут же раздался крик:

– Винни! Айда купаться! – Эрик, вынырнувший метрах в десяти от берега, улыбался по самые уши и размахивал рукой.

Я представила себе его лицо, если я разденусь и, покачивая бедрами, пройдусь по берегу, и мне вдруг стало не по себе. Вот же угораздило меня родиться девчонкой! И так мне уже порядком надоело всячески маскировать свой пол, затягивать грудь корсетом и отбегать по нужде за тридевять земель. Парень, конечно, может быть стеснительным, но чтобы настолько…

– Что-то мне пока неохота. Я люблю плавать по утрам, когда еще темно. Да и с настроением что-то не очень… Давай-ка лучше вылезай, пора есть, а то у меня уже желудок сводит… – Я демонстративно схватила помидор и вгрызлась в его сочную мякоть.

Эрик поперхнулся, стер со своего лица улыбку и понуро вылез из воды. Я сквозь полуприкрытые ресницы внимательно рассматривала его тело и вдруг почувствовала странное тепло внизу живота. Сразу отвернувшись, чтобы он не заметил мои пунцовые щеки, я вылила себе на голову холодной воды из фляги. К тому времени, как он оделся, мне удалось справиться с собой и смотреть на него почти совсем спокойно. Он с удовольствием умял все, что я ему пододвинула, потом разжег костер, улегся на лапник и задумчиво уставился в огонь.

Тем временем совсем стемнело. Ветерок совсем стих. Треск костра, журчание реки, стрекот цикад и пение каких-то ночных птиц как-то неожиданно подчеркивали оглушающую тишину леса. Я лежала на спине и вспоминала Эрика, выходящего из воды. Я, конечно, и раньше видела обнаженных мужчин, но сегодня в первый раз испытала удовольствие, о котором мне рассказывали мои старшие подружки. Представляла, как он прикоснулся бы ко мне рукой, как провел бы пальцами по моим волосам, как я бы дотронулась до его груди, и по моему телу снова разлилось то же самое тепло. Я грезила наяву и вдруг почувствовала прикосновение его руки к своей груди. Я, как ошпаренная, вскочила на ноги и чуть было не закричала, как он вдруг прошептал: