Врачи - [29]
Он заявил, что теперь наконец у него есть врач, притом весьма мужественный, и не раз повторил, что я первый из врачей и единственный философ; у него было много целителей, не только алчных, но жадных до славы и почета, полных зависти и злобы. Как я только что сказал, это самый замечательный из сделанных мной диагнозов.
Гален педантично записывал все свои исследования. Он нанимал помощников, писцов и других подручных, кого сегодня мы бы назвали персоналом лаборатории старшего научного сотрудника вкупе с издательством и типографией. Объем его научного наследия ошеломляет. Он начал писать, когда был еще подростком, и продолжал до самой смерти в возрасте семидесяти лет. Уцелевшие работы Галена составляют половину всех древнегреческих сочинений в области медицины, дошедших до нас; если исключить Гиппократов корпус, соотношение становится пять к шести. Они занимают двадцать два толстых тома (с размером страницы в 1/8 газетного листа) плотно напечатанного текста в стандартном издании, выполненном Майклом Куном с 1821 по 1833 год. Несомненно, было много других греческих врачей, публиковавших множество работ до и после Галена; но то, что очень небольшое количество их манускриптов сочли заслуживающими сохранения для потомков, многое говорит о том уважении, которым пользовался Гален.
Чтение немногих переведенных на английский язык трактатов Галена приносит неожиданно большое удовольствие. Помимо всего описанного выше, его автобиографические комментарии, а также рассуждения, касающиеся этики, философии, религии и окружающей его действительности абсолютно хаотично рассеяны по всем сочинениям, поэтому читатель никогда не угадает, на какой странице засверкает сквозь время жемчужина познания. Среди моих самых любимых – тот, который имеет к современному миру даже большее отношение, чем к периоду, в котором он был написан. Речь идет о чрезмерном многословии, литературные памятники которому оставили авторы медицинских трактатов всех веков. Согласно данным Кеннета Уоррена, бывшего директора здравоохранения Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке, в 1981 году в мире насчитывалось двадцать тысяч журналов по биологии и медицине. Количество таких изданий сегодня можно оценить, только сославшись на цифры, предоставленные историком Йельского университета Дереком де Солла Прайс: «На протяжении более трехсот лет стабильно сохраняются высокие темпы роста количества всей научной литературы с экспоненциальным увеличением примерно на 6–7 % в год, с удвоением количества изданий каждые 10–15 лет и десятикратным умножением в каждом поколении от 35 до 50 лет». Подобная статистика подтверждает обоснованность комментария, сделанного в 1985 году корреспондентом журнала New England journal of Medicine, который отметил, что множество доступных торговых точек гарантирует, что будут опубликованы все высококачественные и важные произведения, а также почти все посредственные сочинения, не говоря уже о подавляющем большинстве плохих или тривиальных». Каждый, кто читает хотя бы некоторые из основных журналов по своей специальности, хорошо знает, что в современной медицинской литературе содержится значительно больше дублирующих друг друга материалов, чем требуется для описания открытий, гораздо больше слов, чем нужно для ясных объяснений, и слишком много плохих писателей, чем читатели могут вынести. Хотя сегодня дела, безусловно, хуже, чем когда-либо, болезнь уходит корнями в древность и прослеживается, по крайней мере, до эпохи египетской цивилизации. Гален, который горячо возражал бы, если бы ему сказали, что он повинен так же, как любой другой, кто когда-либо испытывал восторг, увидев свое имя на обложке книги, предлагал любопытное решение:
В Древнем Египте существовал закон, согласно которому все изобретения в ремеслах должны были оцениваться собранием образованных людей, прежде чем будут написаны на колоннах в священном месте. Точно так же нам следует собрать ассамблею из справедливых и одинаково хорошо подготовленных ученых. Они будут тщательно изучать все написанное и оставлять для пользы общества только то, что сочтут заслуживающим внимания, и уничтожать все никчемное. Было бы еще лучше не сохранять имена авторов, как было раньше в Древнем Египте. По крайней мере, это обуздало бы чрезмерное рвение к славе.
Гален был убежден, что сумел разгадать многие тайны природы, и его открытия навсегда войдут в историю как истина в последней инстанции. Его послание потомкам гласило, что в дальнейших исследованиях нет никакой необходимости: «Тот, кто хочет заслужить славу делами, а не только умными речами, должен лишь познакомиться, что не кажется мне слишком большой проблемой, со всем, чего я достиг на пути активного исследования в течение всей моей жизни». На протяжении всего Средневековья и большей части шестнадцатого века люди верили ему на слово: вместо того чтобы осознать, что он заложил принципы научного исследования, они игнорировали те части его трактатов, которые описывали экспериментальные методы, обращая внимание лишь на сделанные им выводы, но при этом не вникая в суть вопросов, которые он ставил; вместо того чтобы отбросить его иррациональные соображения и домыслы, они цеплялись за них, как будто они были написаны оракулом; вместо того чтобы думать самим, они поработили свои умы слепым доверием Галену.
Нуланд назвал свою книгу по названию самого знаменитого труда Маймонида – «Путеводителем растерянных» и адресует ее тем, кто что-то слышал о Маймониде, но знаком с его творчеством лишь вскользь. И хотя большая часть книги посвящена жизненному пути Маймонида и его деятельности как комментатора Библии, галахиста и философа, акцент автор ставит на его медицинской деятельности, называя свою работу «исследованием еврейского врача, посвященным самому выдающемуся из еврейских врачей».
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.