Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. - [12]
Императрица заботилась о своих врачах и после их смерти. Когда в начале июня 1763 г. умер лейб-медик Гион,[83] императрица повелела оплатить его похороны (1040 руб.). Через неделю после похорон Екатерина II распорядилась «о произведении умершего лейб-медика Гиона жене по 1000 р. на год по смерть ея».[84] Незадолго до смерти Екатерина II пожаловала Роджерсону (19 августа 1795 г.) 1586 чел. крепостных крестьян.
Примечательно, что Роджерсон сохранил свое положение лейб-медика, в отличие от очень многих соратников Екатерины II, и при Павле I. Свидетельством этому стал чин тайного советника, полученный врачом на коронацию Павла I – 5 апреля 1797 г.
Все правление Павла I и первую половину царствования Александра I Роджерсон сохранял должность лейб-медика. Он продолжал лечить членов императорской фамилии, став за несколько десятилетий привычной фигурой в коридорах Зимнего дворца, поскольку сохранял свое положение на протяжении трех царствований (Екатерина II, Павел I и Александр I). Роджерсон прожил в России до 1816 г., то есть более полувека. С разрешения Александра I он периодически отъезжал в Англию в длительные отпуска «на столько времени, сколько его домашние обстоятельства востребуют». При этом 6 апреля 1804 г. Александр I распорядился, что содержание и должность за Роджерсоном должны быть «сохранены, причем навсегда, неотъемлемо».[85]
Роджерсон, имевший колоссальные связи, протежировал многим коллегам-соотечественникам, приезжавшим в Россию за деньгами и карьерой. Именно Роджерсон при Павле I «подсадил» своего соотечественника Я. В. Виллие, дав старт его многолетней успешной придворной медицинской карьере.
Роджерсон вернулся в Англию в 1816 г., где и умер в своем шотландском поместье в 1823 г. В мае 1817 г. придворные хозяйственники подняли вопрос: следует ли платить жалованье в полном объеме по должности лейб-медика окончательно уехавшему в Англию Роджерсону. 4 июня 1817 г. дело доложили Александру I, который «высочайше соизволил: продолжить по прежнему производство денег лейб-медику Рожерсону во все время его отсутствия».[86]
Почему при Екатерине II в иерархии придворных медицинских должностей на короткое время появилась должность камер-медика
Это было личное решение Екатерины II, которая в 1784 г. специально под приглашенного ею в Зимний дворец доктора М. А. Вейкарта[87] учредила эту должность. Естественно, это решение императрицы стало сенсацией, немало озаботившей придворных врачей, даже такого уровня, как И. С. Роджерсон. Сам Вейкарт вспоминал: «Императрица пожаловала меня камер-медиком и приказала сказать мне, что я могу входить во время ея туалета в переднюю комнату, наравне с ея лейб-медиком и лейб-хирургом. Совершенно еще небывалый в России титул камер-медика вскружил голову и мне, и другим врачам. Оскорбленные лейб-медики говорили: „Камер-медик должно быть выше лейб-медика“; я же думал, что камер-медик нечто среднее между лейб-медиком и гофмедиком. Но мы все ошибались, потому что, как каждый гофмедик заведует особою частью, например фрейлинами, пажами и т. п.; так и мое дело было заботиться о лицах, принадлежавших к камере[88]».[89]
В 1787 г. (с января по июль) М. А. Вейкарт в числе других придворных медиков (лейб-медик И. С. Роджерсон; лейб-хирург И. З. Кельхен,[90] камер-хирург Мессинг и придворный аптекарь Гревс) сопровождал Екатерину II в ее знаменитой поездке в Крым.
Любопытно, что Вейкарт упоминает о бытовавшем при Императорском дворе «докторском столе». Так называлась категория кухонного стола, кушанья с которого подавались только лейб-хирургу, гофхирургу и придворному аптекарю: «Тут-то я узнал, что это был двор, при котором не знали скупости. Мне приносили каждый день по тринадцати бутылок разных напитков: вина, английского пива, русских питий и еженедельно по штофу данцигского ликера, ежедневно известное количество восковых свечей, кофею, чаю и т. п. Я вспомнил слова Олсуфьева: „Ни при одном дворе, ни в Европе, ни в Азии, ни в Африке не тратится столько, как у нас“».[91]
Д. Г. Левицкий. Портрет А. Д. Ланского. 1782 г.
Однако эта сладкая жизнь М. А. Вейкарта продолжалась недолго, поскольку врач не сумел спасти фаворита Екатерины II Ланского. Платой за это стало удаление Вейкарта от двора в 1789 г. и возвращение в Зимний дворец лейб-медика Роджерсона.
Если обратиться к номенклатуре придворных медицинских должностей в их историческом развитии, то, наряду с архивными источниками, следует иметь в виду ежегодно издававшийся «Адрес-календарь»[92] с перечнем всех официальных лиц Российской империи. Так, в первом «Адрес-календаре» за 1765 г. в номенклатуре придворных медицинских должностей упомянуты лейб-медики,[93] лейб-хирурги,[94] гофхирурги[95] и придворный аптекарь. В 1770-х гг. к ним добавили «придворных докторов»[96] и медиков, находящихся «при Его Императорском Высочестве»[97] Павле Петровиче. При Александре I в номенклатуру должностей отдельной строкой включили «акушера»,[98] «зубного лекаря»[99] и «камер-хирурга».
