Врачеватель. Олигархическая сказка - [36]

За время этой бурной дискуссии Игорь Олегович нашел возможность проглотить очередную порцию рыбы, не забывая тщательно ее пережевывать.

– И что, Игорь Олегович?

– По-моему, все замечательно. И потом, с чего ты взял, что компания, обанкротившись, окончательно разлетится на мелкие части. Хотя поначалу – да. Согласен. Ну, пополоскает нас в печати какой-нибудь там «Вашингтон Пост» на пару с «Ньюс Виком», «Би Би Си» обязательно в свой микрофон погорланит, ОБСЕ поорет для проформы, Сенат, конечно же, будет шипеть, как змея. Это уж к гадалке не ходи. Ну и что с того? А мы спокойненько через полгодика соберем компанию в единое целое, но уже с другими людьми, где ты, кстати сказать, будешь играть не последнюю роль.

Пал Палыч взял бутылку, чтобы налить себе воды, но она оказалась пустой. Не отрываясь, глядя на бокал, он поставил ее на место.

– Знаешь, Паша, – с некоторой настороженностью посмотрев на Пал Палыча, продолжил Скрипченко, – у меня ощущение, что я разговариваю со стеной, а не с человеком, который лучше других в стране разбирается в этих вопросах. Может, ты и правда не совсем здоров?

Оторвав свой взгляд от бокала, Пал Палыч поднял глаза и пристально посмотрел на своего жующего визави.

– Сейчас в народе, который мы с тобой так ненавидим, бытует расхожая поговорка: «Не воруй! Государство не потерпит конкурентов». Как метко, не правда ли? Ты мне сможешь привести хотя бы один пример из практики, когда вы, стоя у руля, развалив все начисто, сумели что-то собрать? Я лично не припоминаю. С кем ты, уж прости за тавтологию, собрался собирать компанию? С такими же, как ты? С вашей психологией мелкопоместных князьков? Вот, как ты сейчас сожрал этот «Сибас», разрезав его на куски, так завтра вместе с утренним говном и спустишь его в канализацию. Согласись, рыбка-то очень созвучна с «ЕвроСибом». Сибас, ЕвроСиб… Прямо мистика какая-то.

Вероятно, заметив, что у клиента закончилась вода и тот не против выпить еще, откуда ни возьмись, появился официант с подносом и поставил открытую бутылку с водой перед Пал Палычем. Не желая мешать и поэтому не став наливать воду Пал Палычу в бокал, он немедленно удалился.

Пал Палыч сделал это сам. Налив воды, с жадностью ее выпил.

Игорь Олегович молчал, напряженно глядя на Пал Палыча. По всей видимости, он ждал очередной тирады, которой разразится его оппонент. Он понимал, что главное Остроголовым еще не сказано.

– Я ведь как раз перед Новым годом встречался с Трояновым. И вот что интересного он мне поведал по старой дружбе. А я ему верю. У них уже тогда было все готово для заключения сделки с «Шевроном». В результате чего «ЕвроСиб» приобретал двадцать пять плюс три процента акций «Шеврона», а Россия получала контроль за второй в мире компанией по добыче и переработке нефти. Когда ты брызгал слюной с высокой комсомольской трибуны, страна, если помнишь, называлась Советский Союз. Так вот, в то время коммунисты могли об этом только мечтать, потому что, если бы сейчас сделка состоялась, уже бы можно было влиять на тот же ОПЕК. И это – стратегия государственная! Но, как я понимаю, вы, гниды, не дали этому случиться. И во имя чего? Чтобы раздербанить этот пирог на мелкие кусочки, где каждая сволочь искренне печется о будущем собственных внуков? Это вас давно пора в Лефортово.

Игорь Олегович с трудом проглотил застрявший в горле кусок «морского волка». После таких слов его настроение, конечно же, поменялось. И не в лучшую сторону.

– Ты не смотри на меня так, Игорь Олегович. Я ничем не лучше тебя. Такая же гнида. Только я, в отличие от вас, хотя бы начал в этом признаваться. Уже неплохо, согласись. Ты рыбку-то кушай, государственник.

– А ты за меня не переживай. Я кушаю, – теперь настала очередь Скрипченко демонстрировать невозмутимое спокойствие. – Ты продолжай, Паша, я тебя внимательно слушаю.

Демонстрировать невозмутимое спокойствие у Игоря Олеговича получалось не очень здорово. Надув щеки, он смотрел на последний недоеденный рыбный кусок и был очень похож на фонвизинского Недоросля, которому только что отказали в его вполне естественном желании обременить свою жизнь узами брака.

– Хорошо, – продолжил Пал Палыч, – тогда слушай самое главное. Ты ведь знаешь, что я (что при нынешнем, что при прежнем) делал все возможное и невозможное, чтобы меньше светиться перед светлыми очами и не привлекать внимание к своей скромной персоне. Но сейчас я тебе обещаю, что завтра же встречусь с твоим хозяином. Я в этом абсолютно уверен. Только от одного большого удивления, что я сам к нему пришел, у него найдется для меня десять минут времени. А мне этого хватит вполне, чтобы рассказать о том, что вы делаете и какие вы у нас замечательные. Думаю, ему будет очень интересно узнать, на кого он вынужден опираться в решении стратегических вопросов укрепления российской государственности.

– И про свои подвиги, Паша, тоже не забудь ему рассказать. Ладно? А то некрасиво получается.

– Да про меня ему и так все известно, а вот с вами, товарищами, разобраться крайне необходимо.

Пал Палыч встал с уютного и мягкого диванчика.

– А знаешь, в чем еще одна разница между тобой и мной? Ты очень боишься, а вот я уже нет. Так что пусть для моей задницы и не перекрывают движение, но вам я кислород перекрою. Можешь к гадалке не ходить. Но в одном ты прав, Игорек: в этой жизни когда-нибудь должно хотя бы что-то поменяться, – он резко повернулся и направился к выходу.