Врачебные тайны дома Романовых - [41]

Конечно, при такой организации и таком уровне оказания медицинской помощи (оставляя за скобками массивность травмы) раненый был обречён. Это было ясно даже и в то время. Принимавший участие в оказании медицинской помощи Александру II врач гвардейского стрелкового батальона Дворяшин писал в «Санкт-Петербургских ведомостях» 4 марта 1881 г.: «Раздробление костей обеих голеней само по себе после двойной ампутации не абсолютно смертельно, если бы не сопровождалось такою страшною потерею крови. Не потеряй голову окружающие государя, сделай кто-нибудь прижатие бедренных артерий или перетяни чем попало бедро целиком, и государь был бы спасён».

Если же экстраполировать ту трагическую ситуацию на современность, то, воспользовавшись схемой лечения, предложенной академиком Б.В. Петровским для ранения А.С. Пушкина, следовало бы вызвать к пострадавшему машину «скорой помощи», в которой — по пути в ближайший травматологический пункт — было бы остановлено кровотечение, введены противостолбнячная сыворотка и обезболивающие средства и начато переливание кровезамещающих жидкостей и противошоковых препаратов. В стационаре больному была бы произведена первичная хирургическая обработка ран, при показаниях — реампутация конечностей и продолжены активные противошоковые, а по существу, реанимационные мероприятия, включая массивные переливания крови.

Прогноз травмы следовало бы считать очень серьёзным, учитывая её обширность и обильное кровотечение. Также следовало бы иметь в виду солидный возраст пострадавшего — императору исполнилось 63 года (кстати сказать, Александр II был наиболее долго жившим российским императором, не считая Екатерины II, которая умерла в возрасте 67 лет) — и его преморбидное состояние. Кроме того, на здоровье императора сказались и личные переживания, связанные со смертельной болезнью его старшего сына — наследника престола, Великого князя Николая Александровича.

Болезнь и смерть цесаревича Николая Александровича подробно рассмотрены петербургским историком медицины И.В. Зиминым («Вопросы истории», 2001, № 9, с. 140–147). По его мнению, смерть цесаревича «была связана с серьёзными недочётами в деятельности придворных медиков».

С детства Великого князя отличали «хрупкое телосложение» и «золотушное расположение» (как мы уже отмечали, туберкулёз был едва ли не семейным заболеванием Романовых). Во время скачек на ипподроме в Царском Селе в 1860 г. цесаревич упал с лошади и сильно ушиб спину. Как писал Ф.А. Оом, секретарь собственной конторы августейших детей, «золотуха, которою страдал Великий князь, бросилась на ушибленное место, которое сделалось уже с тех пор сосредоточием всех последующих страданий». Болезнь постепенно прогрессировала, и в 1863 г. князь В.П. Мещерский отмечал, что «Цесаревич жаловался на слабость и по временам на боли в пояснице. Его лицо приняло какой-то желтоватый оттенок и как-то осунулось».

Приставленный к Великому князю по рекомендации лейб-медика И.В. Енохина доктор Н.А. Шестов не оценил серьёзности заболевания и, согласившись с решением консилиума, рекомендовал больному лечение на морских курортах. Наследник по-прежнему вёл активный образ жизни, много ездил верхом (?!). Во время пребывания на морских курортах Италии заболевание резко обострилось, и на консультацию были приглашены французские и итальянские медики. Мнения учёных эскулапов разошлись: профессор Бурчи предположил, что боли являются результатом нарыва в спинных мускулах, и посоветовал приложить шпанскую мушку; французские врачи Нелатон и Рейе были убеждены в том, что это ревматизм. Для лечения рекомендовались электрические процедуры и массаж. Правда, был некий итальянский врач, который высказался о наличии воспалительного процесса в области позвоночника. Как бы там ни было, состояние здоровья цесаревича стремительно ухудшалось, у него начались сильнейшие головные боли, сопровождавшиеся рвотой, временами он впадал в забытьё.

6 апреля 1865 г. в Ниццу прибыл лейб-медик-консультант Здекауэр, где его ожидали приглашённые накануне врачи Циммерман, Рикар, Вахю, Рерберг. Итак, пишет Ф.А. Оом, «последний, русский подданный, впервые определил болезнь Цесаревича латинским названием „Meningitus Cerebro spinalis“ и подтвердил его подробным описанием в медицинском сочинении, которое дал прочесть сопровождавшему наследника генерал-майору О.Б. Рихтеру». К этому названию уже после смерти прибывший из Вены доктор Опольцер добавил: «Tuberculosa».

К умирающему пригласили великого Пирогова, но и он не мог ничем помочь цесаревичу. 12 апреля 1865 г. цесаревич скончался.

В тот же день было произведено вскрытие. Секцию осуществлял Пирогов, а Здекауэр под диктовку Опольцера составил протокол. Оказалось, как и предполагали медицинские авторитеты, что одновременно с воспалением оболочки спинного и головного мозга, происшедшим от нарыва в спинных мускулах и коснувшимся позвоночного столба, вся мозговая оболочка была воспалена, железы отчасти чрезмерно увеличены, отчасти перешли в нагноение. В головном мозгу и в лёгких найдены туберкулы, застарелые и свежие; на внутренней поверхности черепа соски костяные, и некоторые из них углублялись в головной мозг. Таким образом, у цесаревича был туберкулёзный спондилит, осложнившийся натёчником с прорывом кавернозных масс через твёрдую мозговую оболочку в подоболочечное пространство, что привело к развитию туберкулёзного менингоэнцефалита.