Врачебная сказка, или Операция "Алатырь" - [38]

Чем бы закончилась для Орландо эта экзекуция — неизвестно! Одно я знала точно: ему крупно повезло, когда в этот момент распахнулась дверь и влетел Андрей с вытаращенными глазами:

— Там эти выкуп за проезд требуют! — Мы все одновременно выбежали на улицу.

Перед нашим паровозом стоял человек в длинном плаще с капюшоном, скрывающим его лицо. Правую руку он выставил ладонью вперед, направив ее на наш дом. Наш импровизированный паровоз отчаянно пыхтел и пытался сдвинуться с места, но не мог! Кони в конюшне возбужденно ржали во весь голос.

— Кто это? — вытаращилась Дашка.

— Он нам проехать не дает, — пожал плечами Андрей. — Говорит должны ему отдать дань: либо живую, либо мертвую, а то, говорит, блуждать нам по этому лесу вечно.

— Давайте ему Дашу подарим, он нас сам на руках отсюда вынесет! — ехидно промяукала с подоконника Лушенька. Дашка тут же погрозила ей кулаком:

— Может, тебя в качестве шкурки заморской преподнесем? Небось, он не знает, что такое драная кошка! А тем более, сам сказал, что дань можно и в мертвом виде отдать.

Луша выгнулась дугой и зашипела. Подруга продемонстрировала ей язык. Я, взглянув на нашу компанию, выдвинулась вперед:

— Простите, пожалуйста, кто вы? Как вас зовут?

— Я — верховный Друид этого леса, по — вашему — Леший.

— Георгий Иванович, он же — Гора, он же — Жора, здесь живет? — тут же выдала фразу из знаменитого фильма Дашка. Показав исподтишка подруге кулак, я продолжила:

— Какую дань ты, верховный Друид, от нас требуешь?

— За свободный проход по моему лесу, за амортизацию дорог, травы, деревьев, — уточнил хозяин леса. — Должны вы мне принести жертву в виде живой подати или мертвой, но пригодной к какому — нибудь употреблению.

— Прямо здесь? — влез в диалог ангел, играя желваками. — Стыдись, сын мой! Грех приносить жертвы богам!

— А кто сказал, что богам? — удивился Друид. — Дань мне, как хозяину. И не прям здесь, а на поляне перед моим народом. Это невинное дитя природы, — он кивнул в сторону гревшейся на подоконнике кошки, — оставите дома!

— Пошли, — бодро скомандовал мой муж. Леший повернулся к нам спиной и пошел в глубину лесной чащи. Мы, заперев дом и приказав Луше никого не впускать и не выпускать, двинулись за ним. Я зачем — то прихватила с собой свою сумочку.

Мы ходили вокруг да около довольно долго, когда, наконец, показалась большая зеленая поляна с какими — то вигвамами.

— Индейцы! — восторженно прошептала Даша. Все хмуро покосились на нее.

На зычный крик верховного Друида высыпало многочисленное местное население. Мужчины в набедренных повязках и боевом раскрасе на суровых лица, женщины с обнаженным торсом и с бусами до пупка, детвора совсем голышом.

— Точно индейцы, — выдохнула Дашка и заслужила второй укоризненный взгляд всего нашего мини — отряда.

— Они — дети природы, — пояснил Друид, — а не какие — то там майя или ацтеки. Они выше их, лучше их, умнее их! — хвалебная ода своему народу заставила нас прочувствоваться моментом. — Народ мой! — воззвал он. — К нам пришли чужеземцы. Они страждут заплатить нам дань. Какую дань мы возьмем с них? Живую иль мертвую?

— Давай и ту, и другую! — выкрикнул один из племени. Сразу все загомонили, закричали. Кто — то стал трясти копьями.

— Согласен! — махнул Леший- Друид. — В костер их живьем!

Народ засуетился. Часть мужского населения быстро начала тягать сухие ветки, складывая из них костер. Другая часть кинулась к нам и стала вязать нас к столбам, которые появились как — будто из — под земли. Женщины стали танцевать ритуальный танец, активно стуча бусами. Бусы оказались из зубов, всевозможных когтей и речных ракушек. Мы не успели опомниться, как уже были туго прибинтованы к столбам — жертвенникам.

— Попали! — с досадой Андрей сплюнул себе под ноги. — Мужики, кончай а? — Оригинальный призыв к человечности на дикарей никак не подействовал. Орландо стал вслух молиться и стращать народ карой небесной. Одна из женщин улыбнулась и запихнула в рот горланящему ангелу огромную морковь. Тот замолчал, превратившись в статую.

Мы с Дашкой даже залюбовались им. Прекрасные точеные черты лица, бездонные голубые глаза, с укором смотрящие на неугодные деяния местных, черные волосы, спадающие на плечи, а посередине ярко — оранжевая морковь с ботвой! Что может быть прекрасней!

— Надо что — то делать! Потом полюбуешься на своего принца, если доживем, — прошипела я, опомнившись. Дашка напряглась и выдала:

— А может, дождь призовем? Или снег, например?

— Дождь они, небось, и сами вызывать могут. И снегом их не напугаешь, — выдохнула я, — видишь, природа — то как у нас в России.

Под нами уже запаливали ветки. Повеяло дымком. Женщины перешли на ритуальное пение и застыли на высокой ноте, когда на полянке появился еще один человек, закутанный в плащ сверху донизу и с капюшоном, надвинутым на глаза.

— Стой, отец! — выкрикнул, судя по голосу, молодой человек. — Как ты можешь требовать с них жертву, если они не прошли испытания?!

— Опаньки! — констатировал Андрей, повернувшись в нашу сторону. — Налицо грубое нарушение прав человека. Может, нашлете на них ваше фирменное заклятие с зубной болью, прыщами на деснах и зудом в одном месте одновременно? Главное, звук, как тогда в избушке, уберите.