Впереди - Берлин! - [11]

- Что сделано для расстрела мин?

- Поставил с обоих флангов фронта форсирования батареи прямой наводки. Лично проинструктировал. Каждому орудию выделил сектор расстрела. Но никто не докладывал, что есть мины.

- В академии учили, что при форсировании нужно учитывать плавающие мины?

- Так точно.

- А теперь - никто не докладывает! Почему ниже по течению батареи задействованы? Ведь оттуда же мина не заплывет, если ее по течению пускают!

- Так меня учили.

- А видеть эти мины приходилось?

- Не приходилось.

- Это же не кит плывет. Она же маленькая, с тазик величиной. Весь фугас под водой, поверху один штырь карандашик торчит. Заденет штырем и "грохает".

- Товарищ генерал, как же мои наблюдатели заметят этот карандашик за сотню метров да еще ночью?

- Как? Бинокли есть. Должны заметить, и все тут.

- Да и в бинокли не видно. Тут еще химики задымили - в пяти шагах ничего не видно.

- А откуда я знаю, что вам делать? Спросите у инженеров.

- Разрешите мне, - вмешался ординарец Селезнев. - Надо протянуть тросы с берега на берег над самой водой. И не один - десяток! Штырем заденет за трос и амба мине. Так у нас, у флотских, делают, - наставительно говорил Селезнев артиллеристу.

- Тросов-то нет, а канаты есть - поляки притащили.

- Немедленно установить! - обрадовался Гетман.

Так было найдено эффективное средство для борьбы с минами.

* * *

В штаб армии пришло донесение от старшего лейтенанта В.Н. Подгорбунского. Его отряд уже занял Хмельнник. Западнее обнаружены танки, а остальное все по-старому.

Катуков посмотрел карту. Хмельник был уже в 70 километрах к западу от Вислы.

Разведчик Подгорбунский был известным человеком в армии, и просто необходимо рассказать о нем подробнее.

Впервые мы повстречались с Володей еще до войны в городе Стрые.

Неожиданно в танковую дивизию прислали "пополнение в единственном числе": бывшего беспризорника Подгорбунского. Он подробно рассказал о своем прошлом. Сын партизанского командира, погибшего в армии Сергея Лазо, Володя воспитывался в детдоме "Привет красным борцам". Многое пришлось пережить Володе за недолгую жизнь, пока к девятнадцати годам этот ловкий, бесстрашный юноша сумел, наконец, найти свою судьбу, свое место в нашей советской действительности.

Было это так.

В 1938 году Володе довелось познакомиться с одним командиром-танкистом. Эта встреча оказалась переломной в жизни Подгорбунского.

Володя немедленно подал просьбу М.И. Калинину, чтобы его направили в танковую часть.

Невысокий смуглый крепыш Подгорбунский прославился как "бог разведки". Товарищи души в нем не чаяли. Он обладал необыкновенным чутьем, поразительным хладнокровием и великолепным умением взять "языка" или добыть информацию. Все это он делал как-то легко, изящно, с блеском. То в блиндаже, откуда только что "увели языка", он поставит на патефон пластинку, и легкая тирольская музыка доносится из-под земли, успокаивая гитлеровцев, пока разведчики волокут добычу к своим позициям; то вытащит подбитую "тридцатьчетверку" с нейтральной полосы, да так, что противник три дня со злости будет палить по пустому месту; то достанет нам зондерфюрера, ведавшего подготовкой агентуры...

Позднее мы узнали подробности героического рейда Подгорбунского к Хмельнику. Разведчики, внимательно наблюдая за тылами противника, установили, что по линии Буско - Здруй - Хмельник - Ракув проводится массовая эвакуация складов, имущества, гражданской администрации и комендатур. Черт с ней, с гражданской администрацией, но коменданта Подгорбунский выпустить не мог! Воспользовавшись беспорядочным бегством противника, он незаметно пробрался в самый центр Хмельника и атаковал комендатуру. Фашисты не растерялись и успели организовать круговую оборону. Вид дыма, повалившего из трубы, вывел Подгорбунского из себя: жгли документы, которые он уже считал трофейными. Гранатой разведчик обезвредил пулемет в окне и внезапным броском проник в помещение. Небольшая кучка врагов подняла руки. "Комендант?" - Володя направил автомат на офицера, сжигавшего бумаги. "Нихт, нихт!" Он оказался помощником коменданта. Комендант еще вчера с основной группой и важнейшими документами бежал в Кельце - так показали пленные. Разочарованный Подгорбунский хотел было следовать за бежавшим комендантом в Кельце - главный центр эвакуации гитлеровцев,- но сразу за Хмельником разведчики обнаружили не только танки, о которых нам успел доложить начальник разведки армии полковник A.M. Соболев, но и окопы полного профиля, где разместились пехотные части. Сказывалось прибытие гитлеровского генерала Балька: немцы заняли рубежи обороны.

На Хмельник налетела немецкая авиация. Городок подвергался усиленной бомбовой обработке. Взрывом был ранен и контужен Подгорбунский. Если бы он носил все нашивки за ранения, на груди не хватило бы места: в Хмельнике он был ранен в одиннадцатый раз. Но теперь он пострадал особенно тяжело: почти ослепшего и оглохшего проводили разведчики своего командира в госпиталь.

Получив разведданные из отряда Подгорбунского и сопоставив их с показаниями пленных, захваченных на флангах армии, мы с Катуковым поняли план противника. Остановив советские войска под Кельце, он, безусловно, попытается перехватить горловину нашего прорыва на Висле, чтобы отрезать армию по восточному берегу и окружить на плацдарме. Надо было ехать обратно на восточный берег - к Бойко, чтобы принять контрмеры.