Вперед, в прошлое! - [5]

Я так решил, и все так решили, и Израиль, видимо, так решил, потому что другой информации не было, и я лег спать в уверенности, что ничего худого ни с Израилем вообще, ни с другом моим Соломоном в частности, не произойдет.

А утром восемнадцатого сообщили о гибели греческого военного судна близ берегов Израиля. Воспринялось как нелепая утка: свидетели утверждали, что на катер напал огромный ящер, переломил корабль хвостом, а потом проглотил, не прожевав.

И связь пропала. Невозможно было пробиться ни в Багдад, ни в Амман, ни в Дамаск, да и Тель-Авив замолчал. По телефону — я имею в виду. Что показывали спутники? Что сообщали дипломаты? Может, президенты Ролстон и Боргачев все прекрасно знали с самого начала, но мы-то, простые зрители и слушатели, до позднего вечера были вынуждены верить такому бреду, какого я в жизни своей не слышал. С утра: ядерная война между Багдадом и Тель-Авивом. Израиля больше нет. Судьба Багдада неизвестна. В полдень: нет никакой связи со всем Ближним востоком, самолеты не летают, радио и телевидение ничего не передают, сейсмологи отметили серию землетрясений на всем пространстве от Средиземного моря до Индийского океана. В пять вечера: радиоактивные воздушные массы движутся в сторону Италии.

Я как раз закончил переговоры с финнами о бартерной сделке и, вернувшись домой (сердце ныло — что там с друзьями, с тем же Соломоном, дурак такой, поехал на погибель, а я его не отговорил), обнаружил в почтовом ящике письмо. Слава Богу! Прочитав, я понял, что случилось. Ну и что мне было — радоваться?

Ну, спасся Израиль от ракет Саддама. Отправился вместе с людьми, домами, землей от моря до реки, да и с самой рекой впридачу — туда, в прошлое, за тридевять веков, к предкам, к шумерам и этим… как их… мидийцам, что ли? А упомянутые шумеры и мидийцы (впрочем, нет, не мидийцы там жили и не шумеры даже, а впрочем, какое это имеет значение?) оказались в двадцать первом веке под прицелом хусейновых ракет и в полной, надо полагать, истерике.

Этакий темпоральный сдвиг и привел, естественно, к временной непроходимости радиоволн (представляю, какая там ионизация воздуха!) и всем прочим неприятностям, о которых с утра твердят по телеку и радио.

Я представил себе, как просыпаются израильтяне, разбуженные землетрясением (сдвиг коры — ничего не поделаешь), и как не обнаруживают не только своих воинственных соседей, но и всего остального человечества, а лишь орды нелепых, ничего не понимающих пращуров, испуганно глядящих из-за Иордана на чудо нечеловеческое — танки «Маркава» и автоматы по продаже «Кока-колы». Стоило ли спасать народ еврейский этакой ценой? Или… А что — идея была вполне в духе мудрого политика: вернуться к истоку истоков и научить все эти ближневосточные племена уму-разуму, дать им Тору, наконец! И стал, значит, премьер Визель царем Израильским, господи, до чего фантазия дойти может…

Так вот я мучился идеями, перечитывая соломоново письмо и глядя в телевизор, где вместо свежей информации давали тысяча триста восемьдесят седьмую серию «Санта-Барбары».

Нет, что-то было в этом ненормальное. Не учел я что-то, не понял из письма.

Ну конечно! Нападение ящера, о котором передавали утром. Если темпоральный обмен произошел на отрезке в три тысячи лет, как писал в письме Соломон, — откуда ящер? А если ящер, то…

Вы понимаете, о чем я думал всю ночь на девятнадцатое? Впервые за десять лет я перелопачивал физические справочники, писал формулы и оценивал параметры тензоров темпоральных смещений. Нет, Соломон не ошибся. Израиль мог уйти в прошлое лишь на три тысячелетия. Плюс минус двести лет.

Неужели мы ошиблись оба? Неужели бедный Соломон со всем еврейским народом и палестинцами впридачу провалился не к шумерам с мидийцами, а… к динозаврам? Господи, это могло быть только так! Ведь никакие археологические раскопки не показывали следов техногенной цивилизации на Ближнем Востоке. Нигде не сохранилось ни развалин Кнессета, ни остатков взлетной полосы аэропорта Бен-Гуриона, ни даже завалящей автомобильной свалки. Не было Израиля в те времена, не было!

Я мерял шагами комнату, жена ворочалась за стеной и ворчала что-то, я не обращал внимания. Понятно, что мы с Соломоном ошиблись. Понятно, что соломонову ошибку повторили все, кто перепроверял его выводы, все, кто превращал Израиль в гигантскую машину времени с единственно заданным интервалом заброса. В чем ошибка — установят физики. Но ведь теперь уже ничего не исправить! Саддам Хусейн вместе с Асафом Кади построят новый Аль-Кудс, слово Иерусалим исчезнет из лексикона, а динозавров, что бродят сейчас на месте вчера еще сверкавшей огнями улицы Алленби, перестреляют любители острых ощущений. Или биологи переловят для своих биологических изысканий. Найдут применение.

Представляете? Я был в ту ночь, как мне казалось, единственным человеком на планете, кто знал истину.

А к утру мне позвонил знакомый физик из Еревана и закричал, что мир сошел с ума, потому что со стороны Ирана, а, скорее всего, из Азербайджана на армянскую землю наступают стада тиранозавров, и у этих мусульман ничего бы не получилось, если бы их не поддерживала Москва. Только тогда до меня все же дошло истинное положение дел.