Вперед, русичи! - [7]

– Автоматически машина не срабатывает, а ее нет, значит, нажала. Случайно или не случайно, но нажала.

– Ну и чего делать будем?

Вадька молча поднялся с земли и подошел к креслу. В ночном небе светила луна и холодно освещала все вокруг. Наклонившись еще раз, он внимательно всмотрелся в панель. Позади над ухом сосредоточенно засопел Павел.

– Как тут ее найдешь? – негромко, как бы рассуждая сам с собой, произнес Вадик. – «Плюс» – это, конечно, в нашей эре. А дальше? Один, В, восемь, ноль. Тысяча икс восьмидесятый год. И угораздило тебя рычаг столетий выключать. «В» – это значит выключено. Какая там цифра была? В каком она теперь веке? В тринадцатом? Пятнадцатом? Девятнадцатом? Хорошо, что «З» стоит, а то бы вместе с креслом исчезла.

– Слушай, может быть, мне домой вернуться? – спросил он, повернувшись к Павлу. – Втыку, конечно, получу, но брат чего-нибудь придумает.

– Не-е-е, – неуверенно протянул тот, – ты улетишь, только тебя и видали.

– Ты за кого меня принимаешь? – рассердился Вадька. – Я же как лучше хочу…

– Да не злись ты, – остановил оскорбленного парнишку Павел, – я не про то. Ты же сам говорил, что и разброс во времени существует, и не знаешь, как на Волге очутился. Говорил?

– Говорил.

– Вот и подумай, ты сейчас улетишь, а назад как вернешься? То-то и оно, даже если очень захочешь, и то не сможешь. Самим надо искать.

– Легко сказать. А как?

Павел ненадолго задумался.

– Ты говоришь, родители и брат у тебя в командировке, а когда они вернутся?

– Родители еще не скоро, а брат через неделю, но может и дня через три нагрянуть. А к чему это ты?

– Значит, в нашем распоряжении как минимум три дня, пока тебя дома хватятся.

– Ну да, – заинтересованно ответил Вадька, догадываясь, что Павел что-то придумал.

– Шансы, конечно, не велики, – продолжал задумчиво рассуждать тот, – но попробовать стоит.

– Да не тяни ты, говори, что придумал.

– Надо лететь по ее следам.

– Не лететь, а ехать. Только где же след?

– В каждый век поочередно в восьмидесятые годы. Даже если на всю экспедицию потратить двое суток, то на каждый век придется часов по пять.

– А спать когда?

– По четыре часа. К тому же часть веков можно пропустить.

– Это почему? – заинтересованно спросил Вадька.

– А ты помнишь, что цифры на подлокотнике, когда ты объяснял, совсем другие ставил?

– Да, другие.

– Значит, эти поставила Даша. Представь себе, если она даже и не собиралась никуда улететь, то все равно на подлокотнике выставила те цифры, вернее, тот год, который ее чем-то привлекал. А чем может привлекать десятый или там пятнадцатый век? Я про них, честно говоря, и не знаю ничего.

– И я не знаю, – печально подтвердил Вадька, – я и про ваш-то век мало чего помню.

– А вот шестнадцатый, семнадцатый века, я понимаю, это уже интересней, – продолжал рассуждать Павел.

– Чего в них интересного-то?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Павел, – балы там всякие, гусары, Пушкин, а что еще девчонку заинтересовать может? Во всяком случае, хоть какая-то цивилизация уже была. Получается, если несколько веков отбросить, то в каждом из оставшихся еще больше времени проводить можно будет.

– Да хоть за целый день, чего мы там узнать-то сможем?

– Не знаю еще, но она обязательно о себе какой-то след оставлять будет. Не думаю, что она туда переселиться решила и догадывается, что мы ее искать будем. Значит, шанс есть.

– Ты же сам говорил, разброс времени и все прочее. Может, мы совсем в другом месте земли очутимся от нее. Как тут искать?

– И все равно, хоть небольшой шанс, да есть. Или ты можешь что-то лучше предложить?

Вадька задумчиво засопел.

– Нет, не получится, – наконец сказал он.

– Почему?

– А мы сюда вернуться все равно не сможем.

– Это почему? Ведь ты говорил, что машина настраивается на точку отправления, и если нажать на ту кнопку, то она возвращается в исходный пункт.

– Но ведь исходный пункт – лаборатория!

– А перестроить на это место нельзя?

– Конечно, можно.

– Так настрой.

Вадька не стронулся с места.

– Чего ты? – нетерпеливо спросил Павел.

– Но ведь тогда я не смогу точно и в свое время попасть домой, – негромко и как-то виновато сказал парнишка.

– У, черт, – от отчаяния Павел вновь сел на землю, обхватив голову руками, – но не можем же мы оставить ее там одну, без помощи.

Он сидел так, не замечая ни ночной прохлады, ни комаров, облепивших его обнаженный торс. Сидел и отчаянно пытался придумать выход из этой ситуации. Погруженный в свои мысли, он даже вздрогнул, когда подошел Вадька и положил ему руку на плечо.

– Вставай, я перенастроил кресло.

До Павла не сразу дошел смысл сказанного.

– Перенастроил? – переспросил он.

Вадька молча кивнул.

Поняв, что произошло, Павел вскочил, схватил паренька за плечи и взглянул ему прямо в глаза.

– А ты-то, ты-то как? Обратно-то? Может, еще чего-нибудь придумали бы?

– Семь бед – один ответ, – безнадежно махнул рукой тот и отвернулся, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза непрошеные слезинки. – Я-то все равно домой смогу вернуться. Может, не в лабораторию и не совсем в свой год, но все равно к себе. Хоть и накажут меня крепко, может, и брату из-за меня достанется, но все равно поймут. А тебе же тут никто не поверит, да и девчонку жалко.