Вперед, на Запад! - [97]

— Прощай, Сеймур, — говорит Карри, — если он попадет между ними и пармской флотилией. Испанцы направляются в Дюнкирхен.

— Быть не может! У них не хватит воды догнать легкий парусник Сеймура. Смотри, прямо на нас идет большой корабль! Угостите его всем, что у нас осталось, ребята! А если он одолеет нас, подойдем к нему вплотную и умрем, сцепившись.

Они угостили испанский корабль всем, что имели, и все выстрелы попали в него; но его высокие борта были немы, как могила. Ему нечем было ответить на приветствие.

— Клянусь жизнью, он ставит грот. Негодяи собираются удирать!

— А за ним остальные! Победа! — вскричал Карри, когда испанские корабли один за другим распустили все свои паруса.

В английском флоте на несколько минут воцарилось молчание, а затем раздались торжествующие крики. Кончено. Испанцы не приняли боя и, думая только о своем спасении, поспешно возвращались назад. Непобедимая Армада потеряла право на свое имя.

Остаткам Армады не суждено было мирно добраться домой. Свирепый юго-западный ветер погнал на север и испанцев и англичан. Куда теперь? К берегам Шотландии! Но и в Шотландии Армада не нашла убежища и двинулась дальше, к Норвегии.

На пятьдесят седьмом градусе широты английский флот, оставшись почти без провизии и давно уж не имея ни пороха, ни снарядов, повернул на юг, домой, сочтя за лучшее предоставить испанцев этим страшным и бурным северным водам.

Когда лорд главный адмирал решил вернуться, Эмиас попросил разрешения следовать за испанцами дальше. Кроме того, он попросил у сэра Джона Хаукинса боевых припасов и провизии, обещая их вернуть лично, если останется жив, либо из своего наследства, если умрет.

Эмиас написал соответствующую расписку и отдал ее сэру Джону, который, как деловой человек, взял ее и сунул в карман вместе с бечевкой, наперстком и табаком.

Затем Эмиас созвал всех своих матросов и еще раз напомнил историю Розы Торриджа и дона Гузмана де Сото, после чего спросил:

— Люди из Байдфорда, пойдете ли вы за мной? Тех, кто жаждет добычи, там ждет добыча; тех, кто жаждет мести, ждет месть, и всех нас (так как все мы жаждем чести) ждет честь изгнать последний испанский флаг из английских вод.

И все как один ответили, что пойдут за сэром Эмиасом Лэем.

Нет надобности описывать все подробности этой длинной и тягостной погони. Наступил шестнадцатый день. Низкие черные тучи и зловещая тишина предвещали шторм. Эмиас беспокойно и гневно шагал по палубе. Он знал, что испанец не может спастись от него, но проклинал каждое мгновение, отделяющее от великой мести, жажда которой омрачала его душу. Матросы хмуро сидели на палубе и говорили о ветре. Паруса вяло болтались; корабль ежеминутно глубоко нырял в волнах.

— Позаботьтесь о пушках. Они у вас скоро отвяжутся, — проворчал Эмиас.

— Мы позаботимся о пушках, когда погода позаботится о ветре, — огрызнулся Иео.

— Ну, к вечеру у нас будет достаточно ветра, — сказал Карри. — И гроза будет.

— Тем лучше, — заявил Эмиас. — По мне, пусть разверзаются небеса, лишь бы это не помешало мне выполнить мое дело.

— Ручаюсь, что он не далеко от нас, — сказал Карри. — Лишь только проглянет солнце, мы увидим его.

— С подветренной стороны? Это одинаково может и быть и не быть. Сам дьявол ему помогает. Шестнадцать дней идти по пятам и до сих пор не проткнуть его!

И Эмиас нетерпеливо потряс мечом.

За все утро англичане не видели ни единого живого существа, даже пролетающей чайки.

В полдень все спустились вниз обедать — все кроме Эмиаса. Но не прошло и пяти минут, как с палубы загремел его голос: «вон они!» — и в одно мгновение все вскарабкались на решетчатый люк с наибольшей быстротой, какую допускала неистовая качка.

Да, вот «Святая Катарина». Тучи внезапно разорвались, и клочок голубого неба на юге позволил потоку солнечных лучей упасть на ее высокие мачты и величественный корпус, качающийся на расстоянии четырех-пяти миль к востоку. Но земли нигде не было видно.

— Она там, а мы здесь! — сказал Карри. — Но где это «здесь» и «там»?

— Не все ли равно, — ответил Эмиас, оглядывая корабль холодными и страшными голубыми глазами. — Можем мы добраться до нее?

— Только, если кто-нибудь выскочит за борт и станет толкать нас сзади, — сказал Карри. — Я спустился бы вниз доесть мою макрель, если бы качка не сбросила ее под стол, на радость тараканам.

— Не шути, Билль! Я не могу этого вынести, — сказал Эмиас таким дрожащим голосом, что Карри посмотрел на него. Он весь трясся как осиновый лист. Карри взял его за руку и отвел в сторону.

— Дорогой старый друг, — сказал Билль, когда Эмиас прислонился к бульварку, — что это значит? Ты сам на себя не похож. И ты такой уже четыре дня.

— Да. Потому что я — не Эмиас Лэй. Я — мститель. Не спорь со мной, Билль. Когда все будет кончено, я стану прежним веселым Эмиасом.

И Карри грустно ушел. Спускаясь в решетчатый люк, он оглянулся. Эмиас достал оселок из кармана и точил лезвие меча, как будто подчиняясь роковому приговору: вечно точить и точить.

Тягостный день кончался. Тучи снова заволокли голубое пятно, и стало темно, как прежде. С каждым мгновением делалось все более душно, и время от времени отдаленный рокот сотрясал воздух. Нельзя было ничего сделать, чтобы уменьшить расстояние между двумя кораблями, так как на «Мести» осталась всего одна лодка, и та была слишком мала, чтобы взять корабль на буксир.