Вперед, на Запад! - [69]

Пеликанцы и освобожденные от галер рабы сразу одобрили проект, но остальные задали Эмиасу много хлопот. Прежде всего следовало решить вопрос, где находятся горы. Сквозь эту манговую чащу на расстоянии пятидесяти шагов уже ничего не было видно.

— Горы находятся от нас не дальше, чем в трех милях на юго-запад, — сказал Эмиас, — я отмечал каждую вершину, когда плыли сюда.

— Я полагаю, вы хотите повести нас туда?

Вопрос пролил свет на хитрость Эмиаса, и злые подозрения стали громоздиться одно на другое, но Эмиас успокоил их ответным выпадом.

— Дурачье! Если бы у меня не хватало разума заглядывать вперед несколько дальше, чем делаете вы, где бы мы теперь были? Идите за мной, говорю вам, или, клянусь своей жизнью, я взорву корабль и всех, кто на нем, и избавлю вас от труда медленно гнить здесь.

Матросы знали, что Эмиас никогда не говорит того, чего не собирается делать. Поэтому они согласились идти и успокоились, когда увидели, что бывшие пеликанцы охотно взялись за работу. И в тот же день к закату первая партия, после утомительного подъема, нашла небольшое ровное пространство, расположенное на тысячу футов над уровнем океана, огражденное недоступным утесом — отрогом громадной горы с крутыми лесистыми склонами.

Эмиас устроил больных под раскидистым шатром громадного вирджинского тополя[141] и пустился в обратный путь за гамаками и одеялами. В эти тяжелые минуты опыт и мужество Иео были неоценимы. Карри, в свою очередь, выказал столько смелости и преданности, что Эмиас был счастлив, увидев, что два человека, на которых он больше всего рассчитывал, оказались достойны его доверия.

И в ту же ночь Эмиас решился шепнуть обоим своим верным спутникам:

— Кортез[142], высадившись, сжег свой корабль. Почему бы нам не сделать того же?

Иео подскочил как ужаленный, затем вновь сел и прошептал:

— Вы ли это говорите, капитан? Значит, эта мудрость ниспослана свыше, потому что она меня тоже преследует весь день.

— Нам незачем спешить, — промолвил Эмиас, — прежде мы должны все забрать оттуда.

Карри сидел молчаливый и задумчивый. Очевидно, в голове Эмиаса бродило гораздо больше планов, чем он высказывал.

В тот вечер люди были слишком утомлены, чтобы работать, но на следующее утро, лишь только солнце встало, Эмиас заставил всех усиленно взяться за укрепление лагеря.

Когда все было сделано, Эмиас взобрался на огромное дерево и стал смотреть на необозримые леса и голубое небо и думать со свойственной ему решительной прямотой о том, что нужно делать дальше.

Долго оставаться здесь невозможно; мстить Ла-Гвайре невозможно; просто идти, пока он не узнает, жив ли Франк или умер, с первого взгляда тоже кажется невозможным. Но это значит, что Браймблекомб, Карри и те восемь человек будут вторично принесены в жертву его личным интересам? Эмиас плакал от злости, не зная, на что решиться. Но наконец он решился. Сто шансов против одного были за то, что Франк умер, но если даже он жив — помочь ему они не могут, потому что, как хорошо знал Эмиас, он во власти инквизиции. Кто может вырвать его из ее когтей? Во всяком случае, не Эмиас. И с громким мучительным возгласом «Боже, помоги ему, потому что я не могу» Эмиас решился двинуться. Но куда? Он долго-долго думал, сидя один в своем воздушном гнезде. Наконец он спустился и отозвал в сторону Карри и Иео.

— Они не могут, — сказал он, — починить корабль, так как вымрут от лихорадки прежде, чем работа будет окончена.

Это утверждение ни один из его слушателей не имел мужества оспаривать. Даже если они починят корабль, им, наверное, придется опять сражаться с испанцами. Нельзя было сомневаться в правдивости слов индейца о том, что испанцы предупреждены о прибытии «Рози», как нельзя было сомневаться в предательстве Евстафия.

— Тогда попробуем напасть на Сант-Яго, овладеть им, подойти к Ла-Гвайре с тыла, захватить там подходящий корабль и отправиться домой.

— Нет, Билль, если они укрепились против нас в Ла-Гвайре, где им нечего терять, они, разумеется, сделали то же в Сант-Яго, где могут потерять многое. Я слышал, что это большой город, хотя и новый, и, кроме того, как можем мы перебраться через эти горы без проводника?

— И даже с проводником, — со вздохом сказал Карри, окидывая взглядом громадные стены из леса и камня, громоздящиеся одна на другую на расстоянии многих миль. — Но как-то странно слышать, когда ты льешь холодную воду на смелую затею.

— А что если я предложу еще более смелую? Слыхали ль вы о золотом городе Маньоа?

Иео рассмеялся радостным смехом.

— Я слышал, сэр, и не сомневаюсь, что все бывшие матросы с «Пеликана» слышали.

— Тем лучше. — И Эмиас начал рассказывать Карри все, что он узнал от дона Гузмана, а Иео к каждому слову добавлял какой-нибудь слух или сведение из собственного запаса. Карри сидел подавленный величественной фантасмагорией, развертывающейся перед его ослепленным взором.

— Так вот почему ты хотел сжечь корабль! Итак, вы хотите подражать Кортезу?

— Нам никогда не придется подражать Кортезу, потому что мы никогда не станем управлять с помощью такой зверской, дьявольской тирании, как делал он.

На этом беседа прервалась. Но никто из участвующих не забыл ее.