Вперёд, и с песнями! или Мерцающая сказка - [9]

— Конечно, нет! Я же тут что‑то вроде районного врача, народ ко мне часто за помощью приходит. Не могу же я взять и всех бросить! Подожди‑ка… Ты что, серьёзно думаешь, что Ари может так и сделать??

— Ничего я не думаю. Не хватает мне на незнакомого человека… нечеловека наговаривать. Просто поговори с ним заранее, как он видит вашу совместную жизнь, вдруг удивишься… И вообще, ежу понятно, любит он тебя, поэтому и бесится, — с неохотой закончил Марк.

— И что, ты на его месте вёл бы себя так же? — не унималась Веся.

— Я — нет! Но это не значит, что мне бы нравилось, что возле любимой девушки какие‑то мужики отираются. Но я бы тогда не орал, а доказал делом, что я у неё самый лучший и всё такое.

— Ну, он мне и так много помогает, и с водой, и с дровами, и…

— Да при чём тут дрова?? — взорвался Марк. — Короче, проехали, при детях не выражаюсь!

Веся обиженно поджала губы.

— Вообще‑то я постарше тебя буду, мне уже двадцать пять, между прочим!

— Серьёзно? Никогда бы не дал! Слушай, а скажи‑ка мне… У тебя дома, ну на Земле… мм… парень был?

— Был. Владо. Кажется, мы с ним даже деньги на свадьбу начали копить… Только я его уже плохо помню, даже лицо словно в тумане. Всё Мерцающий постарался!

«Второй жених, а она всё ещё такая наивная, — улыбнулся про себя Марк. — А что ты хочешь в семьдесят девятом!»

Тут они достигли деревни, и необходимость продолжать разговор отпала.

У околицы их встречала насупленная троица. Змеюн не без труда удерживал на весу тяжёлый плащ (Петька так орал, чтобы его тоже взяли, что проще было послушаться), Арвиэль и вовсе напоминал каменную статую: со сложенными на груди руками и сжатой челюстью, он молча сверлил невесту таким взглядом, что Марку поневоле захотелось взять её за руку. Приняв у кота плащ, он набросил его на плечи и украдкой покрутил кулаком, разминаясь. Если сейчас эта бледная моль что‑нибудь вякнет про них с Весей, живо схлопочет по своим лопушищам!

Девушка остановилась в метре от жениха. Посмотрела ему прямо в глаза — спокойно, даже безмятежно — и произнесла негромко:

— Ари. Если ты прямо сейчас не уйдёшь, если скажешь хоть одно слово, между нами всё будет кончено. Я не буду с тем, кто мне не доверяет, это ниже моего достоинства. Если тебя это не устраивает — прощай. Я всё сказала.

И она, высоко подняв голову, удалилась в сторону дома.

Марк чуть не фыркнул. Надменное лицо ревнивца к концу этой неожиданной речи изменилось самым кардинальным образом: кожа пошла красными пятнами, челюсть отвисла, а длиннющие ресницы часто заморгали, словно эльф собирался заплакать. С трудом сдержав желание ехидно прокомментировать «картинку маслом», Марк в сопровождении кота неторопливо дошёл до домика знахарки и устроился на крыльце, поплотнее запахнув плащ. За дверью стояла тишина — ни рыданий, ни грохота бьющейся посуды. Через несколько минут Веся, умытая, с заново переплетённой косой, вышла к ним сама и чуть ворчливо пригласила ужинать. Марк хотел спросить — может, им всё же лучше будет уйти, но так и не решился. Ладно, будь что будет, авось нервный эльф не приведёт дружков бить морду пришлому. Даже если и так, будет очень кстати выпустить пар, разбив парочку носов. Зря он, что ли, столько лет боксом занимался?

Ели в молчании, даже Петька, против обыкновения, не пытался язвить и возникать. Потом Веся с помощью своей «бытовой магии» очистила посуду и, наконец‑то, грязные джинсы своего гостя, правда, для этого их временно пришлось снять, а ему — велеть спрятаться за занавеску.

За окном сгущались тёплые весенние сумерки. Веся посмотрела на свои маленькие наручные часики (вместе с её платьем а — ля крестьянка они смотрелись довольно забавно) и вздохнула.

— Народ, хочу посоветоваться. Скоро у нас в деревне посиделки начнутся, как всегда по выходным. У нас есть такая уютная полянка, собирается молодёжь, как и на Земле: разговоры всякие, костёр, песни — танцы, обычно весело бывает. Сейчас настроение не совсем то, но, наверное, лучше пойти, и всем вместе. Показать Марка и Петю, слухи‑то наверняка уже поползли, могут не понять. А так — обстановка более неформальная, стариков всяких занудных не будет, познакомитесь, пообщаетесь со всеми.

— Ага, и ваши деревенские дружно набьют морду наглому соблазнителю местных невест, — не выдержав, хмыкнул Марк.

— А вот это навряд ли, — встрял Змеюн. — Насколько я успел заметить, человеческие парни с эльфийскими не сильно ладят, кое‑кто, думаю, только обрадуется, если человек эльфа обломает.

— Почему это?

— Ну, видишь ли… Легенды о высокомерии и презрительности к другим расам тоже не с потолка взяты, есть у эльфов такая черта. Конечно, не настолько явная, как на их исторической родине, тут‑то по определению все равны, и они это чувствуют. Но и бесятся тоже — как это, мы да с этими людишками (дураками — гномами… и так далее, нужное подчеркнуть) должны жить бок о бок! Не так их много, эльфов‑то, ни городов толком построить, ни в леса уйти (там и своих жителей хватает). Да и сами кланы между собой частенько конфликтуют. Кто древнее, кто знатнее — словом, обычные эльфячьи заморочки. Вот и приходиться терпеть, общаться по — соседски со «всякой шушерой», помогать и самим просить о помощи, наплевав на гордость. Тут, в Борюсиках, только две эльфийские семьи и проживает. Одна из давних переселенцев, а вот родители Арвиэля ещё помнят свой прежний мир, оба занимали там какое‑то высокое положение. И вдруг опуститься до жизни в простой деревне… Заносчивые товарищи. И как при таком воспитании сыну другим быть? Милль, правда, попроще, понабрался уже от человеческих приятелей. Дочка их средняя — так та вообще, говорят, сбежала от них, вот уже года три где‑то шляется, только чтобы домой не вернули, а перед этим вроде бы рассорилась с родителями в пух и прах. А Арвиэлю куда деваться, он ведь старший. И так такую бурю выдержал, когда объявил, что хочет на человеческой девушке жениться. А не на этой, как её, из второй семьи…